Семь мужей Эвелин Хьюго
Шрифт:
Мужчина бьет тебя, просит прощения, и ты думаешь, что ничего такого больше не случится.
Но потом ты говоришь, что не уверена, хочешь ли иметь детей, и он бьет тебя снова. Ты оправдываешь его – мол, сама виновата, сказала не так, как надо, грубовато. Конечно, когда-нибудь и ты захочешь детей. Наверняка. Ты просто сомневаешься, что сумеешь совместить семью и кино. Надо было объяснить это все яснее.
На следующее утро он просит прощения и приносит цветы. Опускается перед тобой на колени.
Третий раз случается,
Четвертый – после того, как вас обоих обнесли «Оскарами». Ты в шелковом, изумрудно-зеленом платье на одно плечо. Он – в смокинге с фалдами. На афтерпати он, заливая обиду, выпивает лишнего. Ты собираешься сесть на переднее сиденье автомобиля. Он расстроен из-за того, что проиграл.
Ты говоришь, что все о’кей.
Он говорит, что ты ничего не понимаешь.
Ты напоминаешь, что тоже проиграла.
Он говорит, что, мол, да, но твои родители – хлам с Лонг-Айленда, и от тебя никто ничего не ждет.
Тебе бы пропустить это мимо ушей, но ты говоришь: «Я из Адской кухни, болван».
Он открывает дверцу и вытаскивает тебя из машины.
На следующее утро он приползает к тебе в слезах, но ты уже не веришь ему. Но все заканчивается тем же, чем и раньше. Ты прощаешь его ровно так же, как чинишь дырку в платье или заклеиваешь трещинку в окне. Я приняла эту роль с извинениями и прощениями, потому что так легче, чем докапываться до корня проблемы, я уже вошла в нее, когда в один прекрасный день в мою гримерную заглянул с хорошими новостями Гарри Кэмерон. «Маленьким женщинам» дали зеленый свет.
– Ты играешь Джо, Рейли – Мег, Джой Натан – Эми, а Селия Сент-Джеймс – Бет.
– Селия Сент-Джеймс? Из студии «Олимпиен»?
Гарри кивнул.
– Ты хмуришься? А я думал, обрадуешься.
– Ох… – Я повернулась к нему. – Я рада. Правда, рада.
– Тебе не нравится Селия Сент-Джеймс?
Я улыбнулась.
– Боюсь, буду бледно выглядеть на фоне этой малолетней сучки.
Гарри откинул голову и рассмеялся.
Внимание прессы Селия привлекла в начале года. Девятнадцатилетняя девушка, она сыграла овдовевшую мать в военной драме. Все только и говорили, что в следующем году она обязательно получит номинацию. Именно такую студия и хотела на роль Бет.
И именно такую особу мы с Руби на дух не переносили.
– Тебе двадцать один, ты замужем за величайшей звездой современности, и тебя только что номинировали на «Оскар».
Гарри был прав, но и я тоже. Селия могла стать проблемой.
– О’кей. Я готова. Я выложусь на все сто, так что зрители, посмотрев кино, будут спрашивать: «Бет? Это кто? А, средняя сестра, та, которая умирает? А что с ней?»
– Нисколько в этом не сомневаюсь. – Гарри обнял меня одной
Я улыбнулась.
– Ты действительно так думаешь?
Это то, что должен знать о звездах каждый. Нам нравится слышать, что нас обожают, и мы хотим, чтобы это повторяли как можно чаще. Уже в более поздние времена люди часто подходили ко мне с такими словами: «Вы, конечно, устали слушать все эти восторги и восхваления», и я всегда, как бы в шутку, отвечала: «О, еще разок лишним не будет». Но правда в том, что похвала сродни наркотику. Чем больше ее получаешь, тем больше ее требуется, чтобы сохранять равновесие.
– Да, я действительно так думаю.
Я поднялась со стула, чтобы обнять Гарри, но повернулась так, что моя щека, с синяком под глазом, попала под свет.
Гарри тут же пробежал взглядом по моему лицу.
Конечно, он все увидел: синяк, который я старательно скрывала, темное пятно под кожей, кровоподтек, проступающий из-под макияжа-панкейк.
– Эвелин…
Он дотронулся до моей щеки подушечкой большого пальца, словно хотел убедиться, что синяк настоящий.
– Гарри, не надо.
– Я его убью.
– Нет, не убьешь.
– Мы лучшие друзья, Эвелин. Ты и я.
– Я знаю. Знаю.
– Ты сама сказала, что лучшие друзья рассказывают друг другу все.
– Чепуха, ничего серьезного.
Я посмотрела на него, а он на меня.
– Позволь мне помочь. Что я могу сделать?
– Сделай так, чтобы в каждой сцене я была лучше Селии, лучше всех.
– Я не то имел в виду.
– Но это то, что ты можешь сделать.
– Эвелин…
Я осталась непреклонна.
– Нет, Гарри, ничего не будет.
Он понял, о чем речь. Я не могла уйти от Дона Адлера.
– Я мог бы поговорить с Ари.
– Я люблю его. – С этими словами я отвернулась и стала надевать серьги.
Да, так оно и было. У нас с Доном возникали проблемы, но проблемы случаются у каждого. Из всех мужчин только он один зажигал во мне что-то. Иногда я ненавидела себя за то, что хочу его, за то, что оживаю, стоит лишь ему появиться и обратить на меня внимание, за то, что мне по-прежнему требовалось его одобрение. Но так было. Я любила его и хотела, чтобы он был со мной, в моей постели. И еще я хотела оставаться в лучах славы.
– Разговор окончен.
Через секунду в дверь постучали – пришла Руби Рейли. В то время она снималась в драме, где играла молодую монахиню, и теперь стояла перед нами в черной тунике.
– Ты слышала? – обратилась ко мне Руби. – Ну конечно, слышала, здесь же Гарри.
Гарри рассмеялся.
– Вы обе приступаете к репетициям через три недели.
Руби игриво шлепнула его по руке.
– Нет, не это! Ты слышала, они берут Селию Сент-Джеймс на роль Бет? Эта шлюшка затмит всех нас.