Семь неудач Леди Удачи
Шрифт:
— От этого пакета зависит расстановка сил в китайской диаспоре, — мадам Чжоу произнесла это мягко, подобно тому, как бабушка рассказывает сказку любимым внукам. — Ты ведь знаешь, что такое Триада?
— М-мафия? — господи, только не это! Маринетт хватило противостояния с Бражником, еще семь пуль получить она никак не хотела.
— Верно, — улыбнулась китаянка. — И сейчас змеиное гнездо зашевелилось, так как босс не у дел из-за болезни. Нет-нет-нет, ты не подумай, — махнула рукой мадам Чжоу, увидев, как у ее собеседницы округлились глаза. — Я не собираюсь захватывать власть. В моих интересах лишь то, чтобы один конкретный человек не встал во главе группировки. Иначе у многих
О том, что под «девочками» мадам Чжоу понимала торгующих своим телом в различных массажных салонах, барах и клубах китаянок, догадаться было не трудно. Поначалу, когда она только узнала, что ее спасительница является покровительницей парижских проституток, Маринетт даже не знала, как на это отреагировать. Будучи героиней да и в принципе целомудренной девушкой, Дюпен-Чен крайне отрицательно относилась к подобного рода занятию. Вот только поделать она с этим ничего не могла. Мадам Чжоу категорически не собиралась оставлять свой бизнес. Более того, китаянка гордилась тем, что не принуждала подопечных к этому занятию, как делало большинство ее предшественников, и как в свое время поступили с самой мадам. Маринетт понимала, что если сдать женщину полиции, то на ее место придет новый сутенер. Да и поступать так с человеком, спасшим ей жизнь, Дюпен-Чен не могла. Оставалось только закрывать глаза на незаконную деятельность мадам Чжоу, сдерживать отвращение к этому бизнесу и радоваться тому, что никто не просил Эмму Ли оплачивать спасение своим телом. И Маринетт понимала, что наличие шрамов не являлось бы препятствием, если бы мадам Чжоу все-таки захотела завлечь ее в бизнес.
— Но я не уверена, что у меня получится, — прошептала Дюпен-Чен.
— У Эммы Ли действительно ничего не выйдет, — согласилась мадам Чжоу. — А вот Ледибаг могла бы и помочь.
Глаза девушки округлились еще больше, дыхание перехватило, а стук взволнованного сердца заглушал все прочие звуки. Черт возьми, мадам знала о ее самом главном секрете! Неужели с самого начала? Но почему тогда она делала вид, что ей ничего не известно? Неужто ее спасли лишь для того, чтобы впоследствии воспользоваться?
— Когда мои девочки выловили тебя из Сены, ты была в геройском костюме, — ответила женщина на незаданный вопрос. — Так что, да. Мне с самого начала была известна твоя личность, Ледибаг. Или мне называть тебя Маринетт Дюпен-Чен? Про это твое имя я тоже знаю, так как полгода запись твоего убийства не сходила с экранов новостей.
— Но п-почему вы н-не гов-ворили об этом? — Маринетт совершенно не умела скрывать дрожь в голосе.
— Мне казалось, что ты хотела сохранить свою личность в тайне, — мадам Чжоу произнесла эти слова с такой интонацией, словно разговор касался обсуждения планов на ужин, а не величайшего секрета героини Парижа. — Благодаря мне ты смогла спокойно прожить целых шесть лет. Не думаешь, что долг платежом красен?
— Раз вы знаете, что я стояла на страже Парижа, — девушке все же удалось вернуть самообладание. — То должны понимать, что я против нарушений закона.
— Понимаю, — кивнула китаянка. — Но в данной ситуации мы с тобой в одной лодке. Если пакет окажется в руках адресата, город утонет в крови из-за мафиозных разборок. Не обязанность ли героини это остановить? К тому же тебя не очень-то волновал закон, когда ты просила подыскать документы на новое имя.
— Что в этом пакете, и почему тот человек так опасен? — в голубых глазах Маринетт наконец-то снова проснулась решительность Ледибаг.
***
Мадам Чжоу сравнивала китайскую мафию с древним осьминогом, обхватившим своими щупальцами весь мир. Хотя и утверждалось, что Триада появилась лишь в семнадцатом веке, мадам была уверена, что эта группировка возникла одновременно с китайской цивилизацией. И уничтожить ее невозможно, так как слишком тесна связь с обычным народом. Нет, большинство китайцев, разумеется, были законопослушными. Но даже им порой была необходима защита, покровительство этого спрута, щупальца которого проникли почти в каждое государство. Закрытые китайские общины — чайна-тауны — находились словно вне зоны досягаемости местных полицейских. Ни один китаец не свидетельствовал против своих, отчего полиция была бессильна против Триады.
«Не можешь победить — присоединяйся, но сохрани веру в свои убеждения» — такое решение приняла в свое время мадам Чжоу, войдя в ряды преступной организации. Бывшая проститутка взяла на себя опеку над парижскими куртизанками азиатского происхождения. Благодаря ее действиям, никто больше не принуждал девушек торговать своим телом, не избивал их, а уйти из бизнеса любая могла лишь заплатив небольшой выкуп. Мадам Чжоу гордилась тем, что ни разу не испачкала свои руки в чужой крови.
Но таких, как она, в высших рядах Триады было немного. Большинство не гнушалось торговлей наркотиками, оружием, а некоторые торговали даже людьми и их органами. Нынешний глава парижского отделения китайской группировки до недавнего времени умудрялся держать в узде свору отпетых головорезов, но болезнь ежедневно подкашивала его силы. Своего преемника он так и не назвал, но ходили слухи, что им должен был стать некий Лю Чжин, и это означало конец мирным временам.
Лю Чжина можно было по праву включить в десятку самых бессовестных негодяев из всех, что когда-либо существовали. Он занимался похищением людей, торговлей органами, подставами, рэкетом, наркоторговлей и торговлей оружием. Пожалуй, этот человек нарушил так много статей Уголовного Кодекса, сколько только мог нарушить один человек. И если бы он стал во главе французского отделения Триады, то вмиг лишился бы всех сдерживающих факторов.
Разумеется, многих это не устраивало, но мало кто набрался бы храбрости ему противостоять.
Еще одним кандидатом на руководство группировкой был владелец большинства китайских ресторанчиков Франции Сяо Лу. Этот человек, хотя и входил в элиту Триады, незаконные махинации проводил в основном для защиты живших во Франции соотечественников. Достать новые документы мигрантам, оказать помощь в поиске жилья или трудоустройстве, преподать урок задиравшим азиатов бандитам-французам, — с этими вопросами любой китаец всегда мог обратиться к месье Сяо.
По словам мадам Чжоу, если бразды правления перейдут к Сяо Лу, то в Париже ничего не изменится. Осьминог продолжит существовать, но не станет активно вредить городу. Если же власть достанется Лю Чжину, то он сразу же начнет кровавую войну за передел сфер влияния. И тогда точно пострадают невинные горожане.
Однако главной проблемой сейчас являлся не сам Лю Чжин, а темная лошадка Ван Бао — правая рука заболевшего босса. Что можно было ожидать от него — не знал никто. Но у него были все шансы возглавить французское отделение Триады. И именно ему из Китая должны были передать пакет, от которого зависело, кто возглавит китайскую мафию в Париже.
***
— Допустим, я перехвачу этот пакет, — сказала Маринетт, выслушав рассказ мадам Чжоу. — Что дальше?
— Узнаем содержимое, — ответила китаянка. — Если там есть что-то доказывающее преступления Лю Чжина, то его даже можно будет передать в руки полиции. В любом случае, решение о дальнейших действиях следует принимать только после того, как ты справишься со своей работой.