Семь невест. Кицунэ в подарок
Шрифт:
— Это я заметил… — протянул мужчина. — Одного не пойму — как ты до своих лет дожила-то? Сколько тебе, кстати?
Я обиделась.
— Неприлично у девушки про возраст спрашивать! — заметила я, с небольшой заминкой расстегивая молнию сапога, на которую налипла ряска из пруда.
Стоило снять волшебные черевички, как из них на прекрасный пол Иошинори хлынула вода. Мутновато-вонючая такая, с песчинками.
— Я все уберу! — пискнула я, виновато глядя на мужчину.
Правда, тот и не думал сердиться. Напротив, то, что происходило сейчас, кажется его забавляло. Как иначе объяснить его полный лукавства и какого-то предвкушения взгляд?
Я потянула носок на себя, ногу с ужасной болью начало отпускать, а у меня на лице стала появляться дебильная блаженная улыбочка.
— Кайф! — сообщила я японскому божеству, а оно саркастически приподняло одну бровь.
— Теперь идти сможешь?
Я часто закивала головой и хотела уже напялить снятый сапог, как Иошинори тяжело вздохнул.
— Оставь их в покое, девушка! Во-первых, их нужно просушить, как и всю твою одежду. А во-вторых, здесь климат явно лучше, чем там, откуда ты свалилась на мою голову! — изрек он.
А я издала нечто нечленораздельное. Это что? Мне дадут во что-то переодеться что ли?
— Если найдете мне халатик и тапочки, буду очень благодарна! — пролепетала я, а Шин внезапно почему-то рассердился.
— Думаешь, у меня не найдется для гостьи одежды?
Ой… Я его по самолюбию что ли задела? Мы же гордые! Пфффф! Нет, чтобы сказать: “Фроська, пошли, у меня тут куча шмоток есть, выбирай, что хочешь!” К чему эта завуалированная вежливость?!
— П-простите… — выдавила из себя я и вновь потянулась к оставленному хлюпающему сапожку.
Но тот вдруг словно ожил, отползая от меня на полметра. Я потянулась к нему вновь, но он попытался сбежать вновь.
Рядом раздался смешок. А я почувствовала, что начинаю тихо звереть.
— Вы это специально, да? — с нажимом спросила я, а Иошинори невозмутимо посмотрел куда-то в сторону и даже, кажется, засвистел.
Уууу! Гад! Я собралась, сгруппировалась, приготовилась к броску, обозначив цель для захвата, и в один прыжок придавила самовольно ползающий сапог своей бренной тушкой.
Шин захохотал и захлопал в ладоши, а я показала ему язык.
Разрешив проблему с обувкой, и теперь неся ее в руках, а сама шлепая мокрыми носочками по красивому красному полу, я следовала вслед за японским божеством и думала о том, как моя жизнь теперь изменится. Наверняка от меня попытаются избавиться. Надеюсь, что не радикальным способом. Шин же со своей подруженцией что-то там говорил о ненависти к людям и так далее. Нет, в нашем мире я бы конечно же напомнила ему о том, что такое расовая ненависть, но здесь… Здесь мне придется как-то выжить и найти того, кто отправил меня сюда — мужика с разбитой бутылкой. В том, что он еще появится в моей жизни, я даже не сомневалась.
— Заходи сюда. Здесь ты пока можешь поселиться…
Шин отодвинул дверцу, больше похожу на тоненькую деревянную ширму, в сторону, и я очутилась в довольно странном помещении.
— Мило тут. — попыталась я расплыться в благодарностях, разглядывая внутреннее типично-восточное убранство, а Шин только хмынул. — Вазочки… Картиночки…
Мой взгляд остановился на маленькой шкатулочке с гейшами-девушками на крышке.
— Вазочки! Это самые дорогие предметы искусства нашего мира, человечка! Лучшие мастера расписывали их, а вот эту ка… НЕ ТРОГАЙ!
От резкого крика Иошинори шкатулочка полетела на пол, крышка раскрылась, а я невольно отступила назад, глядя как по комнате расползается вонючий зеленоватый дымок, а у мужчины на лице застывает ТАКОЕ выражение, что лучше бы это я упала и разбилась, а не эта шкатулка….
Однако, выразить свой праведный гнев мужчина не успел. Потому что резко побелел и вдруг свалился с глухим стуком на пол. Как раз рядом с разбитой шкатулкой. Я в шоке пару раз моргнула, проверяя, не причудилось ли мне это, но нет… Таинственный дымок из шкатулки и правда вырубил древнее японское божество, а по совместительству красавчика Иошинори.
— Ыыыы-ы… — издала я глухой звук, закусывая губу, и опускаясь рядом с мужчиной на колени.
Тот лежал на полу, словно идеально вылепленная скульптура. Мертвенно красив, темные волосы разметались по полу… Кимоно блестит. Хоть сейчас в гроб клади, и плакальщиц приглашай!
Осторожно потыкала его указательным пальчиком, проверяя, не прикидывается ли. Но нет. Мужчина был так же нем, бел и недвижим.
— Шииииин… Я ведь не нарочно, правда! — провыла я, прикидывая, что вначале делать — искусственное дыхание или массаж сердца.
Когда-то давно один доктор в больнице, где я лежала со сломанным кобчиком (с горки неудачно зимой покаталась), сказал мне, что в случае, когда жизнь висит на волоске, нужно делать перекардиальный удар. Это гораздо эффективнее всяких других мероприятий. По крайней мере тот доктор так говорил.
Методика была проста. Нужно было сделать ритмичный удар кулаком в область грудной клетки. Тогда остановленное сердце вновь запустится.
Я невольно покосилась на Иошинори. Интересно, у него правда сердце остановилось? Вдруг он просто спит, и я своими действиями только хуже сделаю? Хотя, судя по его внешнему виду, хуже уже некуда.
— Ладно. Попробую исправить то, что натворила… — прошептала я и, сжав кулак, занесла его над грудью мужчины.
Куда тут бить-то? Вроде врач тот говорил, что по центру… Нужно было нащупать какую-то косточку…
Вздохнула. Опустила ладонь на гладкое шелковое кимоно. Стала щупать. Интересно, а у японских богов такое же строение тела, как и у людей? Потому что я что-то ничего не нащупываю… Пальцы лишь скользили по красивой ткани, не находя никаких опознавательных выступов. Закусив губу от волнения, решила, что все дело в кимоно. Нужно хотя бы немного распахнуть его, чтобы потрогать кожу, а не одежду.