Семь пятниц Фарисея Савла
Шрифт:
Лазарь исчезает во тьме. Сцена светлеет.
ЛУКА. О чем ты думаешь? Не хочешь рассказать?
САВЛ. (Рассеянно). Друг мой Иисус…
ЛУКА. Что?!
САВЛ. Я видел умирающего… Он обращался к другу по имени Иисус…
ЛУКА. Ты взволнован! Давай-ка отпразднуем твое выздоровление, а? Заодно расскажешь все по порядку. Я получил кое-какие деньги и знаю место, где вкусно поджаривают рыбу.
САВЛ. Рыбу? Пищу для духа тления…
ЛУКА. Что это за чепуха с духом тления?
САВЛ. Я видел умирающего…
ЛУКА. Ты уже это говорил.
САВЛ. Он просил, чтобы в его погребальную пещеру поставили корзину рыбы!
ЛУКА. Наверное, он боится проголодаться!
САВЛ. Рыбу он просит закрыть тканью с надписью: «Вот – твоя пища, дух тления»!
ЛУКА. Гм! То есть он предлагает духу тления рыбу вместо себя? Неплохая мысль! Идем, Савл, я голоден.
Там, куда я тебя отведу, духи тления не обедают: рыба будет свежая.
САВЛ. Хорошо, Лука. Но позволь мне угостить тебя. Я тоже получил деньги. (Уходят).
Входит Никодим.
НИКОДИМ. (Один). Савл, ты здесь? (Заглядывает в палатку). Где же он пропадает?
Не замечая Никодима, входят Симон с ягненком в мешке за плечами и Мария,
СИМОН. Восемь месяцев я не видел Иерусалима, Мария. Он стал еще прекраснее!
МАРИЯ. Это – весеннее солнце радует тебя, Симон.
НИКОДИМ. Симон?! СИМОН. Боже праведный! Никодим, тебя ли я вижу?!
НИКОДИМ. Симон, друг мой, мы не виделись с месяца сивана! (Обнимаются).
СИМОН. Верно, ты же был у меня тогда, в праздник!
НИКОДИМ. Но постой, говорили, что у тебя – проказа, и ты не отлучаешься из Вифании!
СИМОН. Все – правда, Никодим, все – правда. Но, как видишь, я совершенно очистился.
НИКОДИМ. Ты несешь в Храм ягненка?
СИМОН. Да, хочу принести жертву благодарения.
НИКОДИМ. Я рад, Симон, я так рад за тебя!.. Как же ты вылечился?
СИМОН. Один человек, имеющий милость у Бога, испросил ее и для меня.
НИКОДИМ. И кто этот добрый человек?
СИМОН. Он – из Галилеи.
НИКОДИМ. Ох, Симон! Будь осторожен: что может быть доброго из Галилеи? Одна смута и кровь. Уж не тот ли это, кого называют Иисусом Назарянином?
СИМОН. Да, верно, его так называют!
НИКОДИМ. (С тревогой). Известно ли тебе, Симон, что Совет признал его лжепророком?
СИМОН. Откуда мне знать, Никодим? Я с прошлой осени не был в Иерусалиме.
НИКОДИМ. Симон, Большой Совет признал его пророчества о приближении Царства Божия лживыми. Слова, записанные за этим человеком, говорят о его безумии, об одержимости бесами. Тебе не стоит хвалиться таким знакомством, Симон!
СИМОН. Благодарю тебя, Никодим! Твой совет дорог мне… Я так рад нашей встрече! (Марии). Мария, это – Никодим, мой друг от школьной скамьи.
МАРИЯ. Здравствуй, Никодим.
СИМОН. Никодим – учитель Закона, и тебе, Мария, следует говорить ему «равви».
МАРИЯ. У меня – один учитель, и ты это знаешь, Симон.
СИМОН. (В смущении). Но, Мария…
НИКОДИМ. (Пораженый красотой Марии). Не нужно, Симон, это – не обязательно. Скажи лучше, здорова ли твоя Лия?
СИМОН. Она здорова, слава Богу. (Смеясь). А, понимаю, ты подумал, не взял ли я себе новую жену? Нет, Никодим, Мария мне – не жена. Она – сестра Лазаря, моего соседа. Ты должен его помнить: он пировал с нами тогда. Видишь ли, Лазарь болен, и Мария просилась идти со мною в город, чтобы найти ему врача.
НИКОДИМ. Я помню Лазаря. Достойный молодой человек. (Марии). Что с ним такое?
МАРИЯ. Лежит и молчит. Отказывается от пищи и тает на глазах.
НИКОДИМ. Я помогу с врачом. Мне известен один грек. О, он, конечно – язычник, но человек, кажется, неплохой и в своем деле искусный.
СИМОН. Благослови тебя Бог, Никодим! Могу ли я просить тебя отвести Марию к этому человеку, чтобы я тем временем поспешил в Храм?
НИКОДИМ. Конечно, Симон, иди спокойно по своему делу и возвращайся сюда же. Я сделаю, что смогу, не тревожься.
СИМОН. (Никодиму тихо). Опомнись, друг, нельзя так смотреть на женщину! (Уходит).
НИКОДИМ. (Марии, сильно волнуясь). Надеюсь, тот, кто нам нужен, здесь неподалеку… Ты пойдешь со мной, или хочешь подождать тут?
МАРИЯ. Я сделаю, как ты скажешь, Никодим.
НИКОДИМ. Я не знаю… наверное… может быть, мне все-таки лучше сходить одному…
МАРИЯ. Может быть, Никодим.
НИКОДИМ. Так я… пойду…
МАРИЯ. Иди, тебе нужно успокоиться. Ты уже – в летах, а сердце у тебя совсем юное. (Прикладывает руку к его сердцу). Вон как колотится! Как у пойманной птицы.