Семь раз отмерь

Чейз Джеймс Хэдли

Он начал мысленно подсчитывать общую сумму. Шампанское… вино… розы! Господи! Да она, должно быть, спустила все деньги, отложенные на хозяйство!

Кэрролл внесла две тарелки, нагруженные стейками, жареным луком и картошкой.

– Наслаждайся! – сказала она, усаживаясь. – Я сама налью вина.

Голод притупил страхи Лепски. Он не помнил, чтобы когда-нибудь ел такой отличный стейк. Он волком накинулся на мясо.

– Потрясающе! – воскликнул он с набитым ртом. И тут его пронзила одна мысль. – Такой стейк должен стоить целое состояние.

– Он

и стоил, – подтвердила Кэрролл самодовольно. – Купила у Эддиса.

Лепски перестал жевать, ощущая волну озноба. Эддис держал самую дорогую мясную лавку в городе. Лепски часто посматривал на его витрину с таким соблазнительным, сочным мясом, однако, увидев цену, в ужасе спешил прочь.

– У Эддиса, значит?

– Самое лучшее мясо.

– Ага. – Он принялся жевать медленнее. – Я вижу, ты лужайку скосила, милая. Смотрится симпатично. Но я бы и сам скосил.

– Я наняла Джека. Не хотела, чтобы ты занимался этим по такой жаре.

– Джека? Этого мелкого болвана из соседнего дома? И он согласился?

– Да за пять долларов он бы родного отца согласился пристрелить!

– За пять долларов? Ты дала этому паршивцу пять долларов?

– Он запросил десять, но я с ним поторговалась.

Лепски закрыл глаза.

– Ешь, дорогой. Что ты сидишь, как жертва дорожной аварии? – Кэрролл хихикнула. – Все в порядке. Я открою тебе свою тайну.

Лепски пристально поглядел на нее:

– Послушай, детка, неужели я забыл, что сегодня какая-то чертова годовщина? Ты тратишь деньги как сумасшедшая. А ты ведь знаешь, что денег у нас нет.

– Я знаю, что у тебя нет денег, зато они есть у меня.

Лепски прищурился:

– С каких это пор?

– С сегодняшнего утра. Помнишь, когда я работала в «Американ экспресс», у меня был один особенный клиент, мистер Бен Айзекс?

– Конечно. Старый болван, который норовил залезть тебе под юбку каждый раз, когда оказывался в конторе.

– Лепски! Не хами! Мистер Айзекс никогда ничего подобного не делал!

Лепски осклабился:

– Может, и не делал, но хотел… а это одно и то же.

– Вот что я тебе скажу, Лепски: мистер Айзекс был милый и достойный пожилой джентльмен с золотым сердцем.

Лепски насторожился, словно охотничий пес:

– Ты хочешь сказать, что он отдал концы?

– Он умер и упомянул меня в своем завещании. Что ты скажешь на это?

Лепски отложил нож с вилкой.

– И сколько же?

– Не важно сколько. Разве он не душка? В конце концов, я ведь всего лишь делала свою работу, а он…

– Сколько? – рявкнул Лепски своим «полицейским» голосом.

– Не ори на меня, Лепски. – Кэрролл снова принялась за еду. – Смотри, у тебя ужин сейчас остынет.

– СКОЛЬКО?! – снова рявкнул Лепски.

Кэрролл вздохнула, но глаза ее искрились смехом.

– Ну, если тебе так уж надо знать, тридцать тысяч долларов.

– ТРИДЦАТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ?! – вскричал Лепски, выскакивая из-за стола.

Кэрролл улыбнулась ему:

– Разве это не чудесно? Лучше сядь и поешь. Попытайся вести себя как цивилизованный человек.

Лепски опять уселся, однако он утратил аппетит.

Тридцать тысяч долларов! Чертово состояние! Он вспомнил обо всех своих долгах. Подумать только, старый болван Бен Айзекс оставил им столько денег!

– Ты это серьезно, что мы стоим теперь тридцать тысяч долларов? – спросил он сипло.

– Этого я не говорила.

Лепски уставился на нее:

– Нет, подожди-ка. Ты только что сказала…

– Я помню, что я сказала. Я сообщила тебе, что я теперь стою тридцать тысяч долларов. Я ни слова не сказала о том, что мы теперь стоим тридцатку, – твердо произнесла Кэрролл.

Лепски одарил ее самой обаятельной из своих улыбок:

– Так это ведь одно и то же, детка. Мы ведь партнеры… не забыла? Мы женаты. Мы все делим поровну.

– Ничего подобного мы не делаем. – Кэрролл покончила со своим стейком и откинулась на спинку стула. – А теперь послушай меня. – Она перешла на свой командирский тон. – Мы с тобой женаты уже пять лет. Каждый год мы ездили в какой-нибудь паршивенький отпуск, и ты каждый раз бубнил о расходах. Большую часть времени в отпуске ты записывал цифры и твердил мне, что мы не можем позволить себе омара или даже кока-колу! Но теперь я отправлюсь в настоящий отпуск, Лепски! Я все организую сама. Буду тратить свои денежки. Если захочу на завтрак шампанского, то получу на завтрак шампанское! Я поеду в Европу. Я поеду в Париж. Я поеду в Монте-Карло. Я отправлюсь в Швейцарию смотреть на Альпы. Буду останавливаться в лучших отелях. Буду есть в лучших ресторанах. Я собираюсь устроить себе отпуск, о котором буду вспоминать всю жизнь: за все заплатил дражайший мистер Бен Айзекс, будь благословенно его доброе, предусмотрительное сердце!

Лепски таращился на нее, разинув рот.

– Нет, погоди-ка минутку…

– Молчи! Ты приглашен. Будешь моим гостем. Ты можешь либо принять приглашение, либо остаться дома, но лично я еду!

– Но, милая, будь же благоразумна. Мы все в долгах. А поездка обойдется в целое состояние.

– Лепски! Это ты весь в долгах! А я – нет! Так ты едешь со мной или как? Если едешь, то в следующий четверг мы летим в Париж. Если ты не примешь моего предложения, я полечу одна. Так как же?

Лепски принял предложение.

– Только попробуй теперь меня не взять, детка, – сказал он, вскакивая с места, обежал вокруг стола и поцеловал ее.

Она обняла его:

– Как же это чудесно! Ой, Том, мы будем рассказывать об этом до конца своих дней! Я куплю фотоаппарат. Только представь себе, как разинут рты соседи, когда я покажу им фотографии!

Лепски просиял. Больше всего на свете он любил произвести впечатление на соседей.

– Ага. Париж, значит? Монте-Карло, значит? Швейцария? Господи, ну и присяду же я завтра Максу на уши!