Семь раз отмерь
Шрифт:
Бреди был потрясен не меньше Кендрика. Он выхватил деревянный брусок из рук Кендрика, осмотрел со всех сторон и с проклятием швырнул на пол. Дювайн перехитрил его? Ему каким-то образом удалось подменить сумочку! Но как он это сделал? Ведь Лу не спускал с него глаз, после того как этот сукин сын вышел из номера Лепски!
Кендрик вдруг вскочил.
– Ах ты предатель и мошенник! – завизжал он. – Решил меня надуть! Верни икону!
– Заткнись! – в свою очередь рявкнул Бреди. – Это работа Дювайна.
Кендрик закрыл глаза. Он знал, что Радниц, не задумываясь, пойдет на сделку с Дювайном. Он подумал о деньгах, вложенных им в операцию, о Луи де Марни, ждущем своей доли. Да, ничего не остается, как не солоно хлебавши вернуться в Штаты, к своей галерее. Он вяло махнул рукой в сторону двери.
– Уходи. И будет лучше, если мы никогда больше не встретимся, – сказал он и, вытащив свой платок, разрыдался.
Накануне вечером Серж Хольц вошел в кабинет Радница и поставил синюю сумочку на письменный стол.
– Ваше задание выполнено, сэр.
Радниц улыбнулся:
– Отлично. Расскажите, как все произошло.
Лицо Хольца оставалось бесстрастным.
– Все было очень просто, сэр. Лепски с друзьями отправился на ленч. Бреди тоже пошел в ресторан. Я воспользовался удобным случаем и подменил сумочку.
– Попросите открыть ее. Я хочу взглянуть на икону.
Хольц взял сумочку, вышел из кабинета и передал сумочку Митэну.
– Под вторым дном спрятан очень ценный предмет. Мистер Радниц хочет его видеть, – сказал он и вышел.
Через полчаса Митэн вошел в кабинет и благоговейно положил перед Радницем икону Екатерины Великой.
– Огромное сокровище, сэр, если мне будет позволено сказать.
Радниц взял икону в руки, и его жабье лицо засветилось от удовольствия.
– Вы правы, Митэн, – сказал он. – Это одно из величайших сокровищ мира. Попробуйте связаться с Василием Вренсковым. Попросите его приехать, как только он сможет.
Лишь на следующий день, когда Пьер и Клодетта Дювайны планировали, как избавиться от Лепски, а Бреди превращался в Джона Уиллиса, «фольксваген-жук» Вренскова подъехал к вилле Радница. Вренсков поднялся по мраморным ступеням тяжелой походкой пожилого человека.
Митэн открыл входную дверь, внимательно посмотрел на него и спросил:
– Вы плохо выглядите, мистер Вренсков. Вы не больны?
– Нет. Я не останусь к обеду, – сказал Вренсков с тоскливым выражением на лице.
– Не останетесь к обеду? Какая жалость. Шеф-повар приготовил специально для вас крестьянский пирог. Вы твердо решили?
Вренсков слегка застонал:
– Я не останусь обедать.
– Это очень грустно, сэр. Пожалуйста, пройдите за мной.
Радниц видел, как подъехал потрепанный «фольксваген». Он выставил икону на письменный стол. Сам он сидел, откинувшись на спинку кресла, сложив свои полные ладони, совершенно спокойный. В любом случае он будет в выигрыше, говорил он себе. Если Советское правительство не отдаст ему контракт на строительство плотины, он по крайней мере получит восемь миллионов долларов за икону. Но, конечно, получить контракт было гораздо важнее.
Когда Вренсков вошел в кабинет, Радниц мгновенно понял, что контракт ему не достанется. Что ж, тогда у него есть икона. Не туз, но уж не меньше короля.
– Входите, Василий, – сказал он дребезжащим голосом. – Какие новости?
– К сожалению, мистер Радниц, наше руководство решило отложить строительство плотины на несколько лет. Они согласны с вашими оценками, но сейчас, в условиях экономического кризиса и нехватки зерна, правительство считает, что нельзя тратить деньги на плотину.
– Но, быть может, когда кризис закончится? – спросил Радниц с застывшей на лице улыбкой.
– Мы можем только надеяться.
– По крайней мере, они согласны с моими оценками?
Радниц кивнул Вренскову и показал на икону:
– Видите, Василий, я достал это замечательное произведение искусства. Что говорят ваши хозяева? Готовы ли они заплатить мне восемь миллионов долларов за возвращение этого сокровища?
Вренсков выглядел как приговоренный к смерти.
– Боюсь, что нет, мистер Радниц.
Радниц замер и уставился на Вренскова:
– Что это вы говорите? Эта икона одна из старейших, сохранившихся в России. Она стоит двадцать миллионов долларов, если не больше. Из-за нее президент Соединенных Штатов оказался в сложном положении. Что они дадут мне за нее?
Вренсков смял в руках свою засаленную шляпу.
– Боюсь, что ничего, мистер Радниц.
– Ничего?
– Я говорил с нашим министром культуры, – сказал Вренсков. – Он большой ваш поклонник, мистер Радниц. Он велел мне посвятить вас в государственную тайну, поскольку вы являетесь добрым другом нашей страны. Тридцать лет назад, когда во главе государства стоял Сталин, икону Екатерины Великой похитили. Никто не знает, кто это сделал. Тогдашний министр культуры знал, что, если это выяснится, его поставят перед взводом и расстреляют. Он велел изготовить очень точную копию иконы, и эта копия демонстрировалась в Эрмитаже, пока не была украдена в Вашингтоне.
Дрожащим пальцем он указал на икону на столе у Радница:
– Это копия, сэр. Министр культуры поручил мне просить вас принять ее в подарок в благодарность за ваш постоянный интерес к Советскому Союзу.
Он повернулся и почти выбежал из комнаты, оставив Радница уныло смотреть на икону.