Семь рек Рима
Шрифт:
Пино оказался толстым, похожим на нашего хозяина, лысым дядькой, который в одиночестве сидел в кабинете с абсолютно голыми стенами.
– Ti ho portato un inglese, – сказал подросток и подтолкнул меня к столу. – Ha perso una cosa e non la trova pi`u3.
– Sei un cretino, – коротко прорычал Пино. – Non lo sai che gli stranieri idioti portano solo guai e mal di testa?4
– Почему вы меня назвали
Толстяк вздрогнул и остро ткнул в меня взглядом.
– Синьор понимает итальянский? – быстро проговорил он. – Нет? Это я его назвал идиотом, – он махнул рукой в сторону «подростка», – и сказал, что ему надо учить английский. Конечно, мы поможем найти ваш фотоаппарат, или что у вас там пропало.
– У меня пропала жена, – я посмотрел в зарешеченное окно.
Из-за стекла круглым красным глазом меня изучал голубь.
Глава седьмая
– Вот все говорят: «Париж», – Пино ободрил меня взглядом. – А Париж – дешевка, просто туристическая открытка. Рим – вот западня.
Я с недоумением посмотрел на него.
– Поймите, – полицейский заговорил задушевным хриплым шепотом. – В этом городе слишком много соблазнов для красивых женщин. Как и для мужчин вроде вас, – кажется, он хотел поддержать меня.
– Я не понимаю, – мой собеседник все больше казался мне похожим на Адриано. – Простите, у вас в Риме нет брата?
– Полно! – Пино откинулся назад и махнул рукой. – Мы тут все братья, особенно если дело касается красивых баб, выпивки и жратвы.
Коридор комиссариата за стеной кабинета, где мы разговаривали, то оживал, грохоча ботинками и голосами, то затихал так, что, казалось, мы в целом здании одни.
– Поймите, – полицейский придвинулся ко мне поближе, толкнув стол животом. – Итальянские мужчины – это что-то невероятное. Это как вулкан, которые исторгает не сажу и пепел, а исключительно лепестки роз, вкусное вино, сладости и такие умелые комплименты, что растает практически любая женщина. Если итальянец видит красотку, а как я понимаю, ваша – из этой породы, то его таланты удесятеряются.
Вспотев после произнесения такой длинной тирады, Пино запыхтел и окинул меня довольным взглядом. Он явно считал, что ему удалось все объяснить.
– То есть вы хотите сказать, что моя жена в кого-то влюбилась и ушла к соблазнителю?
– Да, – Пино рассмеялся. – Я понимаю, что вам может быть неприятно. Но поймите, когда она вернется, а она вернется, ведь вы говорите, что ее документы и деньги остались дома… Вернее, когда она притащится, мучимая виной, у вас будет колоссальное преимущество. Вы сможете позволить себе все что угодно.
– Например? – несмотря на всю мою тревогу, меня стала забавлять его самоуверенность.
– О господи! – щеки у Пино раздулись, глаза заблестели. – Вы сможете проводить все свое время с друзьями, пьянствовать, играть в карты, не приходить домой ночевать. Заведете себе любовницу или даже двух – при этом никаких вопросов по поводу того, куда деваются деньги или почему ты пришел только утром. Согласитесь – это рай.
– Если бы моя жена изменила мне – это был бы ад, – я посмотрел в окно – голубя уже не было. – Но, к счастью, это никак невозможно. Мы не расставались весь день, ни у кого не было шанса познакомиться с ней.
– Дорогой мой, – Пино подмигнул мне заговорщицки, – неужели не было ни разу, чтобы вы клеили девушку, когда у вас было только несколько минут? Достаточно написать записку или попросить номер телефона. Годится визитная карточка. Главное – придумать подходящую фразу, заинтересовать, а как я уже сказал, римляне в этом просто мастаки. Здесь есть целый промысел – красивые парни знакомятся с иностранками, чтобы обобрать их или просто поразвлечься. Я знаю, что кто-то с ней познакомился вчера – могли же вы отойти хотя бы в туалет? А вечером, когда вы, как сами сказали, напились, она воспользовалась этим и ушла.
– Какая чушь, Пино, – мне стал надоедать этот разговор. – Я хочу, чтобы вы приняли у меня заявление о пропаже человека.
Лицо полицейского молниеносно изменилось – только что круглое и лукавое, оно теперь больше напоминало кулак. Он как-то по-новому взглянул на меня, и хотя бояться мне было, очевидно, нечего, тем не менее, я почувствовал озноб на спине.
– Хорошо, – сказал он. – Вот бумага, пишите. Когда закончите, я вас допрошу. И не называйте меня Пино, мы с вами не приятели.
– А как же вас зовут? – опешил я.
– Джузеппе. Для хорошо знакомых – Джузеппино. Для друзей и сослуживцев – Пино. Для вас – господин майор.
Допрос длился два часа, и я уже изнемогал от усталости. Майор неизменно ровным голосом задавал, как мне казалось, одни и те же вопросы, когда неожиданно возникла пауза.
– Ну вот, – сказал он. – Кажется, на сегодня можно закончить. Итого, у нас есть две версии. Первая – соблазнитель, здесь нам остается только ждать. И вторая – ее бывший муж.
Это было удивительно, но я совсем забыл про него и вспомнил только через час после начала допроса. Бывший муж Пат был бизнесменом. Он купил в Италии страховую компанию и жил вначале в Милане, потом переехал в Рим. Пат много рассказывала мне о нем, знала его обстоятельства – у них сохранились общие знакомые.
– Ну вот, – произнес майор. – Если это его она встретила случайно на улице, когда вы отошли, то все становится совершенно ясно. Вы точно не знаете, где он живет?
– Нет, – я покачал головой, – но, – я пододвинул листки, где написал его имя, фамилию и примерный возраст, – я думаю, что в Риме не так уж много русских.