Семь рыцарей для принцессы
Шрифт:
— Учти, вся ответственность ляжет на тебя, — предупредил Герман, хотя прекрасно осознавал, что серьезность ситуации благополучно минует мозг белокурого авантюриста.
Так и оказалось.
— Не будь таким занудой! — Берт едва не подпрыгивал на месте, довольно потирая руки. — Идем скорее, она ждет нас!
Дзюн же времени не теряла и, прижавшись к косяку, осторожно заглянула в вязкую темноту проема. Потом ее затянутая в черное фигурка скользнула внутрь… и растворилась.
— Ты ей доверяешь? — Герман, на что тонко чувствовал малейшие нюансы человеческих эмоций, в отношении интуиции привык доверять Берту. К тому же,
— Ну конечно, — без тени сомнения заверил Альберт. — А ты разве нет?
Герман без слов обогнул его и вперед него вошел в здание. Не хватало только, чтобы Берт решил, будто он влюбился. Еще чего….
На первый взгляд оружейный корпус мало отличался от уже виденных ребятами учебных, разве что коридоры были уже, а потолки ниже, да и двери встречались гораздо реже. Тень Дзюн Мэй мелькнула на противоположном конце, у лестницы, ведущей вниз. Берт вырвался вперед.
Узкие бетонные ступеньки вели в бодрящую прохладу полуподземного этажа. Альберт поежился, ловя взглядом дрожащие тени от мерцающих по стенам редких фонарей. Эту часть здания использовали под хранилище инвентаря, в том числе и, собственно, оружия. Поймав напряженный взгляд Германа, Берт ободряюще улыбнулся и поманил за собой. Дзюн уже возилась с очередной дверью и, когда та поддалась, неслышно скользнула внутрь. Берт же замер в шаге от порога.
— В чем дело? — тихо спросил Герман.
— А вдруг я все вспомню, и окажется, что я не тот человек, который будет тебе нравиться? Вообще кому-то нравиться, — вдруг сказал Берт и стиснул кулаки. Герману захотелось дать ему по башке, чтобы вправить мозги на место.
— Будь ты на самом деле дурным, наверняка, это и сейчас было бы заметно, — ответил Герман сдержанно. — Заходи уже.
Берт кивнул и скрылся внутри.
И будто попал в сырой подвал. Конечно, он был вовсе не сырой, но от грубо обработанных стен и впрямь немного тянуло специфическим запахом кирпича, из которого они были сложены. Всюду висело холодное оружие, половины из которых Альберт и знать не знал. Глаза его загорелись нехорошим азартом, что сразу отметил Герман.
— Ищи свою шпагу и сразу уходим, — он несильно толкнул друга в спину. — Живо.
А сам искоса посматривал на Дзюн Мэй, деловито копающуюся в шкафу с открытыми ячейками. В сумку, что она носила через плечо, отправился ремень с метательными ножами и что-то еще, столь же мелкое и столь же смертоносное.
— Дзюн, — Герман позвал ее, — это ведь твое, я прав?
Она кивнула. Молча.
— Кто у тебя забрал… это?
Девушка чуть склонила голову к плечу.
— Декан. Сказал, не положено по правилам. Я против.
Односложная манера говорить импонировала Герману, и он все больше проникался к Дзюн Мэй симпатией, что на него, в общем-то, было совершенно не похоже. И тут Берт издал приглушенный вопль.
— Да! — он победно вскинул руки, как ребенок, нашедший спрятанный от него гостинец.
Шпага была вставлена в специальный держатель на выкатной стойке, наподобие той, что была на тренировочной площадке. Только оружие в ней все было настоящим, а не деревянным. Шпага поблескивала позолоченной витой гардой, и Берту почудилось, что она действительно зовет его. Он, точно зачарованный, подошел ближе и взялся за рукоять. Она легла в ладонь как влитая, золоченая спираль любовно обвила
— Это она, Герман, — он счастливо захихикал, взвешивая клинок и делая пробный взмах. — Эспада.
— Как ты ее назвал?
— Эспада, — повторил Берт, наслаждаясь звучанием этого слова. — С двойной заточкой, чуть легче короткого меча, но почти такая же опасная. Смотри, как блестит. Ей можно наносить как рубящие, так и колющие удары, — он резко взмахнул шпагой, и острый кончик пронесся в сантиметре от носа Германа.
— Перестань, — проворчал он. — Ты как ребенок.
Альберта это не сильно волновало, он вовсю примерялся к оружию, вполголоса нахваливая его возможности, и даже не замечал, что говорил вещи, которые ему нынешнему не должны быть знакомы.
— Ой, смотри, — он вдруг замер, поднося клинок к лицу. — Тут что-то… Буквы?
Герман подошел к нему, и в тот же миг почувствовал, как по коридору к ним кто-то приближается. Довольно возмущенно приближается, насколько эмпатия Германа позволяла определить.
— Дзюн… — он повернулся предупредить ее, но она и без него что-то поняла. Наклонила голову, точно прислушиваясь, и перетекла к двери, которая без промедления открылась. Черная смазанная тень промелькнула и скрылась в коридоре, чудесным образом разминувшись с Вальтером Гроттом. Герман только и успел, что открыть рот.
Учитель окинул помещение ледяным взглядом поверх очков и угрожающе заложил руки за спину.
— Объяснитесь, пожалуйста, — вкрадчиво велел он, и Альберт, бросив шпагу, зажал руками уши. Клинок со звоном ударился о плиты пола. Что бы не происходило, оно оказалось сильнее Берта. Он стиснул зубы и жалобно застонал. Герман растерянно глядел то на него, то на замершего в дверях учителя. Только сейчас до него дошло, что тот применяет на Берте свой мощный ментальный дар, а Германа защищает его артефакт-блокатор. И стоило ему только об этом подумать, как в мозг будто бы вонзили иглу. Герман со свистом втянул ртом воздух и осел на колени. Перед глазами поплыла мутная кровавая пелена.
— Сопротивление бесполезно, — услышали оба. — Повторю. Ваши объяснения, молодые люди.
Герман слышал его голос сквозь вату в ушах. Голова гудела и разрывалась на части, к этим жутким ощущениям прибавился стук где-то в затылке и жжение в глазах. Альберт сжался в комочек на полу и крепко зажмурился. Яркие всполохи боли, отпечатывающиеся цветными разводами на внутренней стороне век, мешали разглядеть, что с ним творилось. Вот он подтянул колени к груди, вытянул руку, вырвав шпагу из пальцев Гротта, и случайно разрезал кожу на ладони.
Герман погладил друга по взмокшему лбу. Бедолага потерял сознание, хотя секунду назад показалось, что он потеряет жизнь и пару пальцев в придачу. Убедившись, что самое страшное миновало, он перебросил весь свой гнев на Гротта.
— Какого черта вы творите! Вы его чуть не угробили! — дыхание перехватило, Герман едва не закашлялся, но продолжил: — Я вас под инквизицию подведу, если перед этим не убью своими руками!..
Хотелось ругаться и осыпать учителя проклятиями, но Герман физически был к этому не способен. После того, как Альберт вдруг упал и начал дрожать в припадке, невидимый пресс отпустил самого Германа, но вмешательство Гротта было таким сильным, что голова до сих пор казалась совершенно пустой. Уровень не меньше третьего.