Семь секунд до падения
Шрифт:
– Раз она видит нас, мы тоже должны её увидеть. Она где-то там, среди звёзд, – девочка была решительно настроена.
Подойдя к окну, она подняла глаза на небо. Маленькие ладошки крепко схватились за перекладину. Её волосы русыми волнами ниспадали до самого пояса. Клайд подошёл к ней и обнял за плечо, думая о том, какая она крошечная и беззащитная. Мысленно мальчик приготовил огромную порцию лжи для неё. Отец учит их, что врать плохо, но Клайд готов быть плохим, только бы его сестрёнка дольше верила во что-то хорошее.
– Знаешь, папа говорил, в её сердце было столько добра, что она вся сияла, – прошептал Клайд, вызвав своими словами улыбку на лице Блайт.
– Значит мы должны найти самую яркую звезду, – произнесла она с подкупающей искренностью. Сердце мальчика пропустило удар.
Она подняла голову и некоторое время внимательно всматривалась в небо, пока в одну секунду не заскакала на месте, как пружинка, показывая пальцем куда-то в даль.
– Я нашла, нашла. Клайд, смотри, – её голос зазвенел, переполняемый счастьем. – Это точно она. Вон, самая яркая.
Снова та самая улыбка. Мальчику показалось, что его сердце остановилось на несколько секунд. Он посмотрел в том направлении, куда указывал её маленький пальчик. И увидел. Самую яркую звезду на небе. На мгновение ему тоже захотелось верить.
Всё вокруг замерло: улицы , машины, даже насекомые. Тишину нарушало лишь прерывистое дыхание маленькой девочки, которая, стоя у перекладины в объятиях своего брата, в домике на дереве, искренне верила, что нашла маму.
Девочка начала тихонько шмыгать носом. Посмотрев ей в лицо, Клайд понял, что она плачет.
"Только не это" – подумал он. Каждый раз при виде её слёз ему становилось больно. Он хотел, чтобы она никогда не грустила. Чтобы эти солёные капли никогда не касались её щёчек. Протянув руку, стал ловить её слёзы кончиками пальцев.
– Почему ты плачешь? – спросил он обеспокоенно, хоть и догадывался каким будет ответ.
– Это глупо. Ты будешь смеяться, – она нахмурила лоб, смущённо отводя взгляд.
– Никогда, – он пристально смотрел на неё. – Скажи мне.
Она подняла блестящие от слёз глаза. Нижняя губа дрожала. Казалось, будто в любой момент готов хлынуть новый поток слёз. Луна бросала свет на её волосы, создавая вокруг некое подобие ореола, отчего она стала похожа на плачущего ангелочка.
– Иногда мне хочется хоть разочек увидеть маму, поговорить с ней, услышать её голос, – выдала она, глотая слёзы.
Он крепко обнял девочку и стал гладить по голове.
– Это вовсе не глупости. Я бы тоже этого хотел.
– Если она была доброй и хорошей, тогда почему умерла? Разве хорошие люди должны умирать?
Её наивный вопрос вызвал у мальчика улыбку. Девочка искренне верила в то, что говорила. Он несколько секунд раздумывал над тем, что же ей ответить. Беда в том, что он сам не знал ответа. Тогда он вспомнил фразу, которую услышал в одном фильме, и над которой долго смеялся. В данную секунду он понял, что это именно то, что хочет услышать его сестрёнка. Именно то, что способно её утешить.
– Мама была слишком хорошей, поэтому ангелы решили забрать её к себе на небо.
Мальчик сам поражался тому, что говорит. Слова лились из его уст сами по себе, только бы она перестала плакать.
– Значит мама стала ангелом?
– Возможно, – задумчиво произнёс он. – Идём. Ты вся дрожишь, тебе лучше присесть, – пробормотал мальчик, переводя тему. Вранье давалось ему не легко.
Он усадил её на плед, опускаясь рядом.
– Так. Ты должна перестать грустить, – заулыбался он, встряхнув её за плечи. – Давай, назови любое число от одного до десяти.
– Зачем? – снова всхлип.
– Узнаешь, давай, – ответил он уклончиво.
Она приняла такой вид, будто раздумывает над серьёзным делом. Несколько секунд девочка сидела молча, периодически хмурясь от того, что не могла принять решение. В конце концов, подняв на него взгляд и пожав плечами, сказала:
– Нуууу…нам сейчас по семь лет. Пускай будет цифра семь. Это вполне логично.
Он чуть не фыркнул от смеха. Очень забавно, когда семилетняя девочка говорит что-то вроде "вполне логично". Она нахваталась всяких фразочек не присущих её возрасту из политических телепрограмм, что смотрит их отец и при каждом удобном случае вбрасывает их в предложения как ни в чём не бывало.
Клайд напряг свои извилины, пытаясь придумать что-то забавное. Нечто такое, чем можно её развеселить.
– Таааак… семь. Семь прыжков, семь хлопков, семь секунд, – принялся он перебирать варианты почесывая затылок.
– Что ты там бормочешь? – спросила Блайт, дернув его за футболку.
– Давай, подними руки ладонями в верх, – тут-же потребовал он, загадочно улыбнувшись.
Девочка сделала как было велено.
– Одна секунда. На меня посмотри, – он хлопнул ей в ладоши.
– Вторая секунда. Ты слёзы утри, – поняв смысл игры, Блайт хлопнула по его ладоням в ответ.