Семь шагов до тебя

Ночь Ева

Вместе с Нейманом исчез и Дан. Я бы перекрестилась, если б была верующей. Но в бога я не верю с некоторых пор. Уж за безопасником я точно не скучала.

Постепенно, пазл за пазлом, складывались некоторые фрагменты. Незначительные на первый взгляд. Например, я узнала, что камеры слежения в доме есть, но их не так много, как рисовало моё богатое воображение. И в моей комнате их точно нет, иначе меня не искали бы по всему дому в то злополучное утро.

Тильда продолжала притворяться глухонемым пнём. Я приходила к ней. Вместе мы завтракали, обедали и ужинали.

Ела она сама. Никому не приходилось кормить её с ложечки, и только это выдавало, что она вполне в себе, но по каким-то одной ей понятным причинам снова ушла в себя и возвращаться не желала.

Нередко нам накрывала сама Великая Лия. Кажется, она меня невзлюбила, но явно свою неприязнь не выказывала, лишь по скользящим взглядам да по полному игнору я понимала: повелительница кухни не собирается ни нянчится, ни разговаривать со мной.

Чертяка прочно обосновался в моей комнате. Нередко шёл за мной к Тильде. Подозреваю, потому что я его подкармливала. Чёрный демон, гроза колготок и человеческих ног, любил пожрать. Он гулял сам по себе, куда-то исчезал, потом появлялся. Истошно орал, если дверь моя была закрыта, и успокаивался, как только я его впускала.

– Я тебя люблю, – говорила я каждый раз, как только он заявлялся ко мне, а он за это тёрся о мои ноги. Это был наш тайный ритуал.

Пару раз и я получила когтистой лапой – первый раз за кусок мяса, что не поспешила ему отдать, второй раз за то, что посмела отчитать, когда он прошёлся лапами по моему ноутбуку и попытался пристроить свою задницу на клавиатуре.

– Сатана – кот Стефана Евгеньевича, – поведала на третий день Мария. Её безупречности как раз хватило ровно настолько – природная живость характера взяла своё. – Вообще не понимаю, как он с вами ужился. Очевидное невероятное.

Она чуть старше меня. Возможно, в другой жизни мы могли бы стать подругами, но не сейчас, когда между нами стоит незримая грань: Мария прислуга, а я… непонятно кто. То ли гостья, как утверждал Нейман, то ли компаньонка. Всё это разобщало, но и заводить привязанности я не хотела: рано или поздно придётся уйти отсюда. Здесь я не навсегда.

Иногда кажется, что Нейман – дьявол, а Чертяка – его глаза. Что Нейман следит за мной, поэтому кот словно приклеился ко мне. Но это глупости – я же понимаю.

Приходил доктор, снова внимательно выслушивал, как я дышу, кивал головой.

– Замечательно, барышня Ника. Дело идёт на лад. Скоро будете бегать и скакать, как и прежде. Или вы нежная бабочка – изволите порхать?

Он не улыбался, когда произносил всю эту умиротворяющую чушь.

– Я змея и буду ползать, – не удержавшись, съязвила. Безымянный доктор снова качнул головой и поправил очки в золотой оправе.

– Юмор – тоже признак выздоровления. Давайте свою руку.

Он взял кровь на анализ, отменил лекарства своей монаршей волей, а на следующий день, с утра, по мою душу явилась обещанная сто лет назад личная помощница господина Неймана.

– Инна Георгиевна, – представляется она, – можно просто Инна.

У Неймана, наверное, пунктик на счёт красивых

баб вокруг себя. Эта тоже хороша. Высокая, стройная, длинноногая, с аккуратной небольшой грудью. Всё в ней узко: лицо, губы, нос. Но об эту остроту резаться приятно.

– Здравствуйте, – произношу, чувствуя себя нищей оборванкой возле элитной кобылки, но старательно делаю вид, что всё нормально. Что-то подобное и должно было случиться. Не стоит зря комплексовать.

– Собирайтесь, поедем по магазинам, – улыбается она мне деловито. – Стефан Евгеньевич распорядился, – подчёркивает очевидное, как будто я не в курсе, что сама она, по собственной инициативе, не явилась бы.

Это первый мой выход из неймановской крепости. До сегодня мне даже во двор не разрешали выходить. Может, потому что болела, а может, потому что так приказал Стефан Евгеньевич.

У Инны Георгиевны – служебная машина с водителем. Личный помощник Неймана готова качественно исполнить задачу, поставленную перед ней. Она даже садится рядом со мной на заднее сиденье, полностью готовая идти на контакт.

– Давайте определимся, – заявляет она, как только машина выезжает за ворота дома. – Стефан Евгеньевич вкратце обозначил цель нашей поездки, но я всё же хотела бы, чтобы мы понимали друг друга и пришли к согласию.

Казённые слова. Инна Георгиевна словно контракт хочет со мной составить. На самом деле, мне ничего не нужно. У меня всё есть. Даже тапочки появились на следующее утро после того, как Нейман меня поцеловал. Остальное – лишнее, но вряд ли стоит спорить и доказывать, показывая неуместную гордость.

– Думаю, мы придём к согласию, – пожимаю плечами, давая понять, что неприхотлива. На самом деле, я не в своей тарелке и не в своей стихии: красивая одежда – то, в чём я не сильна и не разбираюсь. Я давно перестала быть принцессой, которую баловали и наряжали, как куклу. Как давно это было… Может, поэтому не хочется возвращаться, откатывать назад.

– Хорошо, – не унывает личная помощница Неймана, – значит определимся на месте.

– Пусть будет так, – киваю и рассматриваю пейзаж за окном. Нестерпимо хочется пройтись по осенним улицам, вдохнуть свежий воздух. Этого я хочу куда больше, чем новую одежду.

Естественно, ведёт она меня не в обычные магазины, а элитные бутики, где я чувствую себя неуверенно и не знаю, куда себя деть. Терпеливо изображаю послушную куклу, которой подбирают вначале красивое нижнее бельё, на которое я смотрю равнодушно. Ничто не загорается во мне, хотя, наверное, должно.

Зато Инна Георгиевна входит во вкус. На её щеках проступает слабый румянец, отчего она хорошеет на глазах, хотя куда уж больше.

– Этот или этот? – трясёт она комплектами и с видом эксперта прикладывает ко мне.

– Как скажете, – покладисто выговариваю я слова.

– Тогда оба! – улыбается она. Ей будто дали возможность оторваться, и мне даже нравится, что Инна испытывает удовольствие от процесса. Будто не меня наряжает, а для себя выбирает красивые вещи. – Стефану Евгеньевичу должно понравиться!