Семь снов черного кота
Шрифт:
В комнату вошел Реваз, и сердце у Ани сжалось от нехорошего предчувствия.
– Пряхин платить не хочет, - проговорил бандит.
– И что теперь? – спросила Аня.
– Теперь придется тебя убить – ответил Реваз, и Аня увидела, как в лунном свете блеснула вороненая сталь пистолета.
– Постойте, не надо меня убивать! Я могу мыть полы, убирать, готовить вам еду! Я умею варить плов, очень вкусный!
– Да ты не бойся, - успокоил ее Реваз, - я тебя не больно убью, ты даже ничего не почувствуешь! У меня большой опыт!
– и он приложил пистолет к
* * *
На следующий день Викентий Маркович, придя на работу, первым делом поинтересовался у дежурной сестры.
– Ну как Юлечка, ночь спокойно прошла? Новенькая Пряхина из седьмой палаты не буянила?
– Вы знаете, Викентий Маркович, тут такое дело, - Юлечка на секунду замялась, - Пряхина сегодня ночью умерла. Юрий Антонович говорит острая коронарная недостаточность.
– Странно, сердце то вроде у нее здоровое было…
– Вот и я тоже думаю. Да вы лучше сами у Юрия Антоновича спросите, он сейчас в ординаторской!
– Ладно, спрошу… - проговорил врач и двинулся дальше по коридору.
Юлечка достала из ящика стола газету, развернула ее и стала читать.
«Смерть во сне.
Таинственный «синдром ночного кошмара», как называют его на Филиппинах, вновь оказался темой сообщения информационного агентства: во сне скончался молодой актер. Это еще одна печальная история в череде подобных. Что-то или кто-то убивает здоровых людей под покровом ночи...
Филиппинцы называют это явление «бангунгот», что в переводе примерно и означает «синдром ночного кошмара». Говорят, что перед смертью жертва вдруг начинает метаться и стонать, будто ей снится что-то ужасное, но проснуться не может. Так и умирает. И случается это обычно во второй половине ночи…
Но как все-таки может человек погибнуть во сне? В этой связи на память приходит один случай, описанный в нашей российской прессе некоторое время назад. Во сне умер человек, которому, видимо, приснилось, что его убивают. Во всяком случае, он с детства отличался тем, что сновидения оставляли вполне физически ощутимые и зримые следы на его теле. Если, к примеру, ему снилось, что он гоняет с пацанами в футбол, то утром просыпался весь в ссадинах. А если он во сне с кем-то дрался, то все тычки, синяки и шишки непременно были видны поутру. Поди докажи потом окружающим, что это был просто сон!
Увы, мы пока не научились проникать в сновидения. Потому тайну смерти из раза в раз и уносят с собой в могилу жертвы «синдрома ночных кошмаров»…
Сон первый (продолжение). РУТЕНИЙ
…«Нет!» хотел крикнуть Плотников, но спазм сдавил горло, стало трудно дышать, и он почувствовал, что падает в бездонный колодец, наполненный вязкой чернотой…
* * *
Очнулся он на грязном каменном полу и, открыв глаза,
– Ты что опять спал? – спросил черт подозрительно, и далеко не стерильным пальцем оттянул Валеркино веко.
– Не знаю, - ответил Плотников, приподнимаясь на локте и убирая грязную руку, - Что со мной? Я что умер?
– На самом деле это философский вопрос, - ответил черт, - Как известно рождение и смерть являются неразрывной дуальной парой, не родившись нельзя умереть, и не умерев, нельзя вновь родится! Иными словами, рождаясь в этом мире, ты умираешь в каком-то другом, а для того чтобы родится еще в каком-то мире, ты должен умереть в этом, так как нельзя существовать в нескольких мирах одновременно.
– Где я? – спросил Валерка все еще не в силах ничего понять.
– Где, где… - проворчал черт и явно с трудом поборов желание ответить в рифму, лишь посветил фонарем вокруг, - Сам не видишь где?
Валерка огляделся – помещение более всего напоминало пещеру или шахту. Пожалуй, даже скорее шахту, потому как рядом буквально в двух шагах стояла вагонетка. Но больше всего Плотникова поразило, и поразило неприятно, то, что нога его была прикована к этой вагонетке толстой стальной цепью.
– Что это? – Валерка кивнул головой на цепь.
– Известно что, - ответил черт и как-то нелепо толи хрюкнул, толи хихикнул - Привязь, чтобы не убег. Хотя бежать тут, честно говоря, некуда. Да ты не грусти, у меня такое же украшение! – и он позвенел своей цепью.
И тут Валерка узнал его.
– Сашка ты? – удивленно спросил он.
– Нет, не я! – холодно ответил чумазый собеседник и отвернулся. Валерке даже показалось, что он обиделся.
– Как нет? Сашка Фридман, наш сисадмин!
– Я тебе сто раз говорил, что я не Сашка, не Фридман и даже не Сисадмин! И хватит уже обзывать меня своими дурацкими кличками, а то…
Тут чумазый толстяк буквально подавился своими словами, схватил валявшийся на земле инструмент, по форме напоминавший ледоруб и принялся с остервенением долбить каменную стену.
– Делай как я! – бросил он через плечо.
Валерка успел только взять в руки второй ледоруб и подняться на ноги, как жгучая боль обожгла ему спину.
– По кнуту соскучились бездельники? – услышал он за спиной голос больше похожий на звериный рык, - Я вам покажу, как бока отлеживать!
Плотников оглянулся и увидел огромного детину в кожаном фартуке с плеткой в руке. На его плоском как блин лице горел кровожадным огнем единственный глаз. Не помня себя от страха, Валерка принялся неистово стучать своим ледорубом по камню.
– Так-то лучше! – прорычал за спиной звериный бас, - И чтобы через полчаса вагонетка была полной!
Минут десять каторжники работали молча, наконец, Валерка не выдержал и спросил:
– А что мы делаем?
– Рутений добываем! – ответил Сашка, продолжая исступленно долбить камень.