Семь свитков из Рас Альхага, или Энциклопедия заговоров

Стампас Октавиан

Мне пришло в голову, что там, наверху, я совершенно напрасно тратил силы на крик. Можно было позвать Акису самым тихим шепотом - и она пришла бы без промедления.

Мое сердце не успело ударить и тысячи раз, как в проеме двери беззвучно появилась хрупкая фигурка, похожая на юного герольда, отражение которой я заметил на глади подноса.

Я был уверен, что у Акисы нет ни желания, ни приказа убить меня в этот час. Я знал, что она, однако, бросит в меня одну из своих смертоносных звезд. Я знал, что она сделает это, дабы обезвредить мою правую руку. И молниеносно прикрыл подносом правое плечо.

Серебряный поднос содрогнулся таким громким звоном, что у меня заложило уши. Жало отлетело прочь и царапнуло стену.

Спустя одну четверть мгновения я уже стоял лицом к Акисе, прикрывая подносом грудь.

Голос, мною услышанный, несомненно принадлежал уже не какой-нибудь злой и пронырливой девчонке, а настоящей повелительнице ассасин, царице недоступных вершин, окружавших эту призрачную цитадель.

–  Ты звал меня, Посланник, - выказывая совершенное спокойствие, промолвила Акиса.
– Я пришла. Что тебе?

–  Ты осталась в дверях, - коварно заметил я.
– Ты опасаешься меня?

Не отвечая ни слова, Акиса Черная Молния сделала три шага навстречу.

Она стала еще прекрасней! Губы ее стали еще спелее, черные пропасти ее глаз стали еще глубже.

Я с великим трудом сдержал порывистый вздох и твердо сказал самому себе: "Сейчас перед тобой злой демон - и не более того. Злое и опасное искушение - и не более того. Будь начеку".

–  Ты нужна мне, - властно произнес я.
– Есть человек, который должен умереть от твоей руки. Но я сомневаюсь в тебе. Я слышал сказки о твоем коварстве, но мои глаза видели только твои промахи - три промаха и ни капли крови.

Акиса Черная Молния сделала еще один шаг навстречу. Быстрым движением она сорвала с головы темный тюрбан - и по ее плечам рассыпался, а вернее сказать, прямо-таки обрушился на плечи водопад роскошных волос черноты воронова крыла. И я увидел тонкую косичку, протянувшуюся вниз через ее висок и щеку. Не менее дюжины узелков из золотых нитей было вплетено в нее, и по этим узелкам, принятым среди высшего круга ассасин, можно было сосчитать число смертей, принесенных Черной Молнией в шатры, дворцы и караваны.

Медленно подняв руку, Акиса указала пальцем на один из узелков.

–  Султан Масуд, - коротко назвала она бедную душу, некогда вылетевшую из тела и запутавшуюся в ее густых волосах.

–  Где было место Филиппу от Капетингов?
– спросил я, ничуть не удивившись такой новости.

–  Здесь, - коснулась Акиса середины косички.

–  Почему же ты не пришла за ним снова?
– задал я еще один вопрос.

–  На пути встал Посланник, - был мне ответ.
– Старец признавал твою волю, а срок ее печати - вечность. Ты вставал на моем пути. Там, куда ты не приходил, ты мог бы найти след имама.

И с этими словами Акиса быстро пропустила всю косичку между пальцами.

–  Тогда покажи мне, где место франка Эда де Морея?
– повелел я.

Акиса Черная Молния непоколебимо стояла на своем месте, но что-то дрогнуло перед моими глазами: не то прозрачный эфир, не то солнечный свет, исходивший вниз из высокого окна.

–  Ему место - первому, - глухо ответила она, более не притрагиваясь к своему богатству - золотой грозди мертвецов.

–  Ныне в твоей воли оставить его последним, - изрек я.
– Я приведу тебя к нему. Он не станет защищаться. Я сойду с твоего пути и сниму печать своей воли.

Акиса отступила на шаг назад, и я подумал, что никак нельзя подпустить ее к двери. Тогда я осторожно двинулся в правую сторону, намереваясь хотя бы отчасти обойти ее с "фланга".

–  Нет, - услышал я тихий голос, который не мог принадлежать злому духу.

–  Обстоятельства таковы, - сказал я на простом арабском наречии, продолжая переступать вправо, - что он получил двойное ранение - в плоть и душу. Теперь нужен искусный удар, который разом прекратит его муки.

–  Нет, - донесся до меня едва слышный стон.

–  Тогда я ставлю перед тобой выбор, Акиса, - громогласно изрек я, вообразив себя повелителем ассасин, самим Старцем Горы.
– Убить франка Эда де Морея или стать ему женой.

Хрупкая фигурка черного "герольда" содрогнулась, а луч солнечного света остался непоколебим.

–  Нет!
– неосязаемо шелохнулся эфир, наполнявший мрачную башню.

Я вовремя воспользовался смятением гордой Акисы и совершил один из тех необыкновенных прыжков, которым был обучен в непроницаемом сумраке своей прошлой жизни. Я оттолкнул от себя каменные плиты пола, перевернулся в полете через голову и, уже падая вниз, ударил ногой по двери и с треском захлопнул ее. Я хотел, чтобы на внутренней стороне двери оказался засов - и мое желание исполнилось наяву. Одной десятой части мгновения мне хватило, чтобы плечом задвинуть его и вновь укрыть свою бренную плоть зеркальным подносом. Яркая искра мелькнула в луче света - и новая смертельная звезда оглушительно ужалила мой щит.

–  Убей франка Эда де Морея или стань ему женой!
– властно повторил я свое повеление.

–  Нет!

Тогда я вновь произнес ассасинское слово власти, которым владел по праву, данному мне, как я был теперь уверен, едва ли не самим Старцем Горы в ночной тьме моей неведомой жизни.

И даже на это священное слово Акиса ответила отказом, тем самым отрекшись и от своего смертоносного братства. Это ее неповиновение было добрым знаком, но таило в себе и новую опасность.

"Вот еще одна маленькая песчинка упала в утробу дьявольского механизма", - подумал я и весело проговорил:

–  Значит, мне придется сделать то, что не удавалось еще ни одному из смертных: поймать настоящую молнию голыми руками.

Вечности предстояло вместиться в ближайшие два-три мгновения. Чтобы обезвредить Акису, нужно было первым делом обхватить ее, обнять крепче, чем обнимал я когда-то в райском уголке Флоренции мою прелестную Фьямметту, придавить к полу. В этих объятиях и таилась для меня самая страшная опасность. Заключив в объятия Акису, я мог бы превратиться в кусок теплого, а потом и остывшего теста.