Семьдесят семь бантиков
Шрифт:
Стряхнув с капюшона капли дождя, Элис поднялась по лестнице, открыла дверь. Хотя запирать такую гнилушку не имело смылса. Этот дом состарился лет шестьдесят тому назад. Всe разваливалось, рассыпалось. От сырости дом зарос мхом, плесенью и паутиной, которую Петрович старался не трогать. Говорил, что паутина скрепляет углы.
В прошлом году в комнате Элис провалился пол. Хорошо, что соседей не оказалось дома. Пришла комиссия, долго что-то писала, осторожно ступала, ни до чего не дотрагивалась. Потом сделали ремонт: посередине
Холодильник задребезжал. Элис дернула дверцу морозилки и вынула пельмени. На плите в кастрюле уже булькала вода, и пельмени сварились быстро. Выловила шумовкой, выложила в тарелку, полила сметаной, решила поперчить. Потрясла грибок с приправой, но перец не посыпался. Так и есть, отверстия забились. Вилкой ковырнула дырку, раздался хруст. Крышка треснула пополам и раскололась.
Что дед будет ее ругать, сомнений не было, – он не любил убытки. Ну а что делать с обломками? Элис поверетела перечницу в руках. Надо бы «похоронить» ее в лесу, подальше. Может, дед и не заметит пропажи. Она быстро доела пельмени и вышла из барака.
Из серой тучи сыпался еле заметный дождик. Вдруг Элис показалось, что из-за дерева выглянул черный заяц! В шляпе! А под кустом прячется лиса в перламутровой шубе! В ветвях старой березы захлопотал ветер. Элис присмотрелась и увидела как Желтый медведь тащит на плечах огромное дерево. Тот самый Желтый медведь, из зверинца!
Медведь остановился, переложил дерево на другое плечо.
– Тяжело? – спросило дерево, это была Тополиха.
– Есть немного.
– Может, я сама пробегусь?
«Это была бы большая глупость, – подумал Медведь – их уже заметила девчонка, которая спряталась за прокопчeнным сажей, двухэтажным бараком.»
– Ну, давай, Желми, – заиграла корнями Тополиха.
– Тихо! – медведь перекинул поклажу на другое плечо. – Уходить надо.
Он свернул в лес и стал продираться сквозь кусты акации. Раздался резкий свист, словно пролетела пуля. Свист повторился. И еще раз. Тополиха веткой почесала спину и пожаловалась медведю:
– Меня укусила уже четвeртая оса.
– Откуда здесь осы? Я понимаю – оводы.
– Хорошо, пусть будут оводы. Ай! Ну вот же, прямо сюда, – тополиха почесала новую ранку. – Желми, меня кусают куда ни попадя.
– Терпи, – приказал медведь и почувствовал, как что-то острое вонзилось в поясницу, а потом в лапу.
Когда он скрылся в тайге, от барака отлепилась фигура. Человек с винтовкой осторожно двинулся вслед за медведем. Это был Брим-Бом, который уже выпустил в желтого медведя несколько снотворных пуль, но не попал. «Фьють, фьють» – умчались они в тайгу. Не достигнув цели, ушли в сторону, напугали белку и вонзились в ель.
А вот и сам охотник бежит. Недолго думая, ель шлепнула его веткой. Охотник споткнулся, не удержался и клюнул носом сырой мох.
– Совсем обнаглели! – взвизгнула ель. – Подумать только, стреляют, портят кору. Я хочу посмотреть ему в глаза…
Ель сердито схватила охотника за шкирку, но тяжeлая дрeма вдруг навалилась на нее. Охотник, повиснув в воздухе, задeргался. Болотные сапоги – друг за другом – свалились в траву. А потом рухнул и сам Брим-Бом. Винтовка и очки улетели в разные стороны.
– Скоро начнет темнеть, – пробормотал он. Сослепу не смог разглядеть стрелки на часах. Но примерно понимал, что в запасе часа три, пока снотворное будет действовать. Главное, успеть перекантовать его в зверинец.
Он не сомневался, что попал в желтого медведя…
Элис влетела на свой этаж, стала дергать дверь. Пока она соображала, где ключи, внизу, под тяжёлыми шагами, заскрипели деревянные ступени. По спине побежали мурашки. Где же ключи? Шаря по карманам, она умирала от ужаса. Элис была обычной девочкой, а не супер-героем.
Шаги приближались…
Элис осторожно выглянула…
– Дедушка! Дед, дедушка, дедуля! – завопила Элис. Он запрокинул голову. Седые волосы промокли, прилипли к голове.
– Деда… – заныла Алина.
– Ты чего? – заволновался дед.
– Ты… меня…напугал.
Брови Петровича скакнули вверх.
– Я думала, что это желтый медведь с тополем.
– Не понял.
– Там еще охотник в него стрелял! И потом побежал за ними!
– Ну-ну.
Только дома Элис немного успокоилась. Петрович приготовил ужин. Поискал перечницу, но не нашел и махнул рукой.
Элис легла спать пораньше. Ей снились синие мухоморы с жeлтыми пятнышками на ножках. Они бегали за Элис и пытались уговорить еe насыпать в них перец. Она просыпалась, долго ворочалась, потом снова проваливалась в забытье, и мухоморы становились ядовито-зелeными с чeрными шипами.
А Петрович помешивал ложкой сахар в кружке. Чай давно остыл, а он все мешал и мешал. Он очень устал. На дворе уже ночь, в комнате полумрак. Он любил это время, никто не мешает размышлять. Сегодня он думал о лете: надо к лету обязательно закончить строительство пятиэтажного дома, которое ему поручили, кровь из носу.
Ситцевая занавеска с красными маками делила комнату на две неравные части. Большую часть занимали шкаф, кровать, тумба с телевизором, старый сундук, рядом с которым лежала мышеловка. Иногда ночью она клацала и пугала мышей. Иван Петрович специально соорудил такие неубийственные мышеловки, которые как бы предупреждали – «сюда нельзя».
С другой стороны занавески располагалось что-то вроде кухни: стол с посудой, навесной шкаф с продуктами, в углу горбатая вешалка.
«Клацк!» – сработала мышеловка под кроватью.