Семён Семёныч и Гулька
Шрифт:
Что ответила мама, Семён Семёныч уже не слышал. Кажется, ничего не ответила.
Семён Семёныч сидел в своей комнате над раскрытой тетрадью и переживал. Он всегда переживал, когда родители сердились на него, но сегодня он сердился на них. То есть не сердился, а испытывал чувство глубокой несправедливой обиды:
«У них отпуск, им, видите ли, нужно отдохнуть после года тяжёлой работы. Опять пойдут в байдарочный поход, вернутся весёлые, загорелые, станут рассказывать про всякие приключения, показывать снимки, смеяться и вспоминать, как им было хорошо. А нам с Гулькой останется сидеть, слушать и завидовать. А пока они там будут отдыхать, мы с Гулькой будем здесь работать: “Сёмочка,
И во двор не выйдешь один погулять с ребятами, с теми, кто не уехал, Гулька сразу в рёв, бабушка в крик: “Возьми её с собой! Ничего с тобой не случится. Поиграешь с ребятами, а она посмотрит.” Как же, поиграешь. И посмотрит она, как же. Да и не будет почти никого во дворе, все с родителями разъедутся. Вовка, гад, в прошлом году со своей мамашей в Турции на море побывал. Передо мной надувался как пузырь: “Море – это прекрасно! Ты на море не был, тебе не понять”. Кто я им, сын или обслуживающий персонал?! Домработник! Нянька Гулькина! Мне скоро и учиться будет некогда. Школьная программа всё сложнее и сложнее, двоечником стану. Всё им скажу!»
На тетрадку упала капля, за ней другая. Семён Семёныч растерялся: это что, слёзы?! Он яростно потёр кулаками глаза, глубоко подышал и стал делать уроки.
Хлопнула входная дверь, раздались голоса. «За Гулькой ходили. Вдвоём. Так им и надо», – подумал Семён Семёныч. Захотелось выскочить навстречу, но он удержался.
В комнату ворвалась Гулька:
– Ой, Сёма, сегодня Яна в садике не было. Петя радовался, говорил, что, наверное, его кто-то побил и он теперь в больнице. А Сонька сказала, что его, наверное, прогнали из детского сада. А Петьке никто не поверил. А я сказала, что он тоже ел цыплёнка табака и его тоже тошнило, и мне все поверили. А Валентина Петровна сказала, что звонила мама Яна и сказала, что он заболел, потому что съел очень много мороженого. Сёма, а ты мне купишь мороженое? А что ты делаешь? Уроки? А ты уже сделай все уроки и почитай мне книжку.
– Иди давай, – ответил Семён Семёныч сурово. – Пусть тебе мама читает. Или папа. Мне уроки надо долго делать.
Гулька внимательно посмотрела на него, огорчённо вздохнула и вышла.
Весь вечер Семён Семёныч молчал. Молча проходил мимо папы с мамой – они тоже молча провожали его взглядами. Молча лёг спать. Наутро мама вошла в их с Гулькой комнату и весёлым голосом заговорила:
– Ну что, Семён Семёныч, свёкор, ворчун старый? Не устал ещё дуться на нас с папой? Вставай, пора Гульку вести в сад.
– Не поведу. Ты веди или папа.
– Что это за капризы! – повысила голос мама. – Вставай сейчас же, опоздаете в сад.
Семён Семёныч не ответил.
Мама постояла и вышла. Вошёл папа:
– Семён, что это ещё за фокусы? В чём дело? Чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы вы выполняли свои обещания. А то: «купим, сделаем», а потом: «Неужели я это обещал?». Ты в поход меня сколько раз обещал взять? А Гулька!
Меня уже все дразнят «Няня Сёмка». Детства нет совсем. Другие со своими детьми отдыхать ездят в Турцию, где море, а вы? Я с Гулькой каждый год с бабушкой на даче: «Сёмочка, сходи, Сёмочка, принеси, Сёмочка, присмотри за Гуленькой». А если возразишь, сразу: «Боже мой, кого твои родители вырастили на мою голову?!» А вечером вы пришли с работы: «Ах, мы устали». Или: «Мне ещё нужно подготовиться к завтрашнему дню, а ты пока поиграй с Гулей». А в этом году бабушка на дачу не поедет – плохо себя чувствует. Мама тебе говорила, я слышал. Значит, мы с Гулькой будем всё лето в Москве сидеть? Вы зачем нас родили?
– Но мы с мамой работаем, чтобы вам было хорошо, – растерянно сказал папа.
– А нам хорошо, когда вы с нами играете, – ответил Семён Семёныч.
– А вот я сейчас дам тебе по шее! – неуверенно заявил папа. – Сразу встанешь.
– Не дашь. У тебя на ребёнка рука не поднимется.
– А ты не ребёнок, – весело сказал папа. – Ты старый ворчун, свёкор и Семён Семёныч. Поэтому ещё как дам.
Он стащил Семён Семёныча с постели и слегка хлопнул по попе.
– Этим летом пойдёшь с нами в поход. Пройдём немного, километров десять-пятнадцать. Встанем на озере, поставим палатки и будем ловить рыбу и собирать грибы-ягоды. Есть одно такое озеро.
– А Гулька?
– Если не получится оставить с бабушкой, возьмём с собой. Но уж там, на озере, ты с ней будешь нянчиться. У нас будет много других забот. А сейчас – давай, буди её. Сегодня я отведу её в сад. В субботу пойдём покупать вам экипировку: резиновые сапоги, средства от комаров и клещей, штормовки, полиэтиленовые накидки от дождя, поролоновые коврики, чтобы спать, – там ваших мягких перинок не будет. Много чего купить надо. Но если не будете слушаться, врежу по-настоящему: там не слушаться – смертельно опасно. Надо ещё подыскать надёжных спутников. Есть у меня один знакомый, который собирается отдыхать с детьми.
Семён Семёныч обхватил папу и замер.
Время тянулось ужас как медленно. Всё, что необходимо в походе, уже было закуплено. Папа даже нож купил Семён Семёнычу, совсем настоящий, только небольшой, а Семён Семёныч хотел такой же, как у папы: большой, тяжёлый. Бабушка сразу сказала, что одна с Гулькой не справится, так что и Гулька отправлялась в поход с папой, мамой и Семён Семёнычем. Она очень гордилась этим, каждый день примеряла свои штормовку, штаны и сапоги и смотрелась в зеркало. Она даже потребовала, чтобы Семён Семёныч отвёл её в этом наряде в садик, но он решительно отказался, из-за чего Гулька целый вечер дулась на него.
А перед самым отъездом случилось большое огорчение: бабушка стала себя плохо чувствовать, и маме пришлось остаться, чтобы за ней ухаживать. Папа сердился, мама вздыхала. И тогда папа предложил остаться всем и дождаться, пока бабушка выздоровеет. При этих словах Семён Семёныч замер, даже дышать перестал. Но мама решила, что семье следует ехать без неё, а то дети огорчатся, да и ей одной управляться с бабушкой будет легче. Семён Семёныч выдохнул, наконец, воздух и тут же пожалел маму, даже сам спросил, может, всё же лучше остаться. Но мама помотала головой и быстро отвернулась. И они поехали без мамы.
Семён Семёныч не любил ездить в машине. Наверное, потому что ездил только на дачу к бабушке. Скучно. За окнами мелькает одно и то же, смотреть не на что. И сразу хочется спать. Хорошо хоть бабушкина дача недалеко – в Быкове. Старый дом, старый забор, скрипучие двери. И скучно. Телевизор смотреть, как дома, в Москве? Надоедает. Участок весь исхожен-изучен, каждый муравей знаком, каждая травинка. А в походе будет всё новое, незнакомое! Дремучий лес, озеро, лодка. В лесу дикий зверь, в озере рыба. А если дождь, можно спрятаться в палатке и слушать, как он стучит по ней. И костёр, а над огнём котелок, а в котелке уха из пойманной лично им, Семён Семёнычем, рыбы… Здорово! Для этого можно перетерпеть долгую дорогу. Папа сказал, что ехать придётся два дня.