Семена магии - 3
Шрифт:
– Кстати, как действуют мои переводческие амулеты, которые я передал поселенцам? – спросил Евпл, решив таким образом отвлечь моряков от невесёлых мыслей.
– Неплохо, – ответил Салаку. – Не так замечательно, как тот, первый, но через три седмицы люди уже довольно уверенно понимают незнакомый язык. Вот только говорить на нём они начинают не раньше, чем через пару месяцев.
– Но всё-равно, это удивительно, – решил сгладить не слишком оптимистичный отзыв капитан Лука Абито. – Если бы я пару раз не воспользовался тем золотым артефактом, то считал бы, что эти новые амулеты являются вершиной магического искусства.
“Да
Проблем у поселенцев на острове Аналаманжа возникало много, но одной из самых важных было взаимное непонимание не только с соседями-аборигенами, но и между самими поселенцами. Если добавить, что фарсы и хиндусы, приплывавшие на кораблях, не знали имперских языков, то лингвистическая проблема была очень острой. По первости все обходились языком жестов, но серьёзные дела так не делаются.
Пришлось Евплу почти целый год просидеть над переводческим артефактом, вглядываясь в плетения и раздумывания над их значениями. Оказалось, что маги-фэридуны были большими выдумщиками – некоторые плетения, как догадался молодой маг, были просто ничего не значащими линиями, призванными сбить с толку любого, кто пожелает разгадать тайну производства. Хотя Евпл не хотел признаваться даже самому себе, что этот его вывод мог быть просто ошибочным. Поселенцы получили также амулеты, уменьшающие вес предметов, чтобы быстрее доставлять в поселения древесину.
Обратно в Антиохию с острова увозили не только древесину и экзотические товары, но и множество драгоценных камней, которые местные жители меняли на имперские предметы. Теперь Евпл обладал коллекцией различных крупных камней, владеть которой не стыдно любому императору. Вроде бы, радуйся жизни!.. но мысли всё чаще и чаще обращались на соседнее государство, постепенно готовящееся к серьезному вторжению. Некоторые болтливые фарсы, приплывавшие на на остров Аналаманжа, и не очень рьяно соблюдавшие ограничения, накладываемые их религией, рассказывали по пьяному делу о договоре их военачальников со многими арабскими племенами, что те будут совоюющей стороной в предстоящей войне. Правда это или просто пьяный трёп – неизвестно, но вот то, что арабские пираты значительно снизили свою активность у фарсийского побережья, это точно.
На всякий случай, Евпл начал перевозить особо ценные вещи в тайные места за пределами Антиохии. Первыми покинули его дом мумии древнеегипетских фараонов и их жён. Как ни странно, но молодой мужчина довольно трепетно относился к телам тех, кто правил одной из первых человеческих цивилизаций, пусть, даже, и не так хорошо, как хотелось бы их подданным. Всё размещалось в сухих пещерах, входы которых тщательно заделывались, чтобы даже фэридуны, владеющие силой стихии земли, не смогли увидеть странные полости внутри гор.
Ещё одним занятием Евпла было преподавание магии. Причём, на занятиях сидели не только подростки, но и его жёны. В Империи фарсов женщины не могли быть магами из-за религиозных ограничений, не допускающих тех до того, что находится в исключительном ведении мужчин. Как ни странно, но на подростков подобное соседство оказывало положительный эффект – они наглядно понимали важность того, что им пытаются преподать. Абстрактные слова “это вам пригодится во взрослой жизни” часто пропускаются подростками мимо ушей, а вот когда этому же учатся взрослые люди, то невольно проникаешься.
Когда мальчишки возвращались из государственной школы, то пересказывали содержание уроков своим сёстрам. Это не только давало девочкам возможность получить доступ к нужным знаниям, но и самим закрепить пройденное. Конечно, иногда встречались и трудности в обучении, но всем очень хотелось стать хорошими магами, и пример взрослых являлся лучшим мотиватором.
Взяв на себя роль учителя, Евпл неожиданно стал лучше понимать написанное наставником Зандиком. Не сказать, чтобы ему сразу открылась вся многовековая мудрость, нет. Он просто неожиданно для себя уловил систему, придерживаясь которой могущественный старик последовательно излагал свои знания. Возможно, благодаря именно этому Евпл и смог скопировать лингвистический артефакт.
Теперь молодой мужчина стоял перед поистине амбициозной и, можно так сказать, великой задумкой, – созданием амулета, позволяющего выявлять обладателей дара владения силами стихий. Подобной способностью обладают любые целители, но трудность заключается в том, что для определения надо находиться в непосредственной близости к изучаемому человеку и потратить некоторое время для обнаружения хранилища. Это является довольно непростым действием, и за день вряд ли кто сможет осмотреть хотя бы пару десятков человек. Евпл же хотел, чтобы амулет сам показывал обладателей дара, да ещё и на относительно далёком расстоянии. Для этого была ещё одна мотивация – он опасался подосланного убийцу, который, скорее всего, будет именно фэридуном.
Основная трудность уже была преодолена – придумана концепция создания магических предметов, по возмущению эфира улавливающих обладателей какой-то одной силы. Но дар не ограничивается владениями одних лишь стихий. Молния – не стихия. Целительство – не стихия. Тёмная магия – не стихия. Вот над этой неразрешимой проблемой и раздумывал Евпл последние полгода. Он бы уже в отчаянии махнул рукой, но в книге Зандика было неявное упоминание о том, что любой человек имеет ауру, которая может быть видна при определённых условиях. Более того, любой маг-фэридун имеет свою особую ауру, отличную от аур простых людей.
Вот это выражение видеть особую ауру не давало молодому мужчине покоя. Явно, что наставник не имел в виду взгляд целителя, дающий возможность увидеть хранилище, но какое-то другое, хотя и похожее явление. Вот только какое? Если отталкиваться от слова видеть, то речь идёт об явном зрительном эффекте. Иначе бы этот мудрый маг использовал другое слово, например ощущать. Эх, Зандик, Зандик… ты прожил такую долгую жизнь, что мог бы без ущерба для себя разжёвывать мысли так, чтобы тебя понимал любой школьник. Но ты предпочёл витиеватые восточные фразы, которые Евплу не нравились ещё тогда, когда с ним беседовали хиндские брахманы, делясь своими размышлениями о будущих перерождениях.