Семена Перемен
Шрифт:
Он вспоминал о странной девочке. Отчего-то очень хотелось увидеть ее снова, задать новые вопросы, услышать новые ответы. Камушки приятно оттягивали карман, а мысли витали где-то далеко.
– Эрик! – услышал он знакомый голос.
Это был Луций. Мальчик двигался в его сторону, перепрыгивая через лужи и размахивая руками, чтобы привлечь внимание. Эрик встал с места и пошел навстречу.
– Я уже заждался, – сказал он, когда они поравнялись.
– Извини, выбрался из дома, как только смог. Какие новости?
– Даже не знаю, – Эрик пожал плечами. – Сижу вот, смотрю на Башню, думаю.
– Что надумал?
– Сходить бы туда еще раз.
– Это можно, я правда сегодня уже набегался. Давай немного передохнем? А хотя, знаешь, пойдем-ка где-нибудь перекусим.
– Где? – засомневался Эрик. Он ел только дома или когда бывал в гостях, а звать Луция домой или в гости было бы не очень осмотрительно.
– Да где угодно, не знаю. Вон хоть в той харчевне, – мальчик указал рукой на заведение на углу рыночной площади.
– Но это дорого.
Отец всегда говорил Эрику, что есть в харчевне они себе позволить не могут.
– Не дороже денег, – усмехнулся Луций. – Пойдем.
Эрик согласился. В харчевне стоял полумрак и относительная тишина. За столами сидели несколько посетителей-либеров. Они тихо переговаривались и не обратили на мальчишек никакого внимания. Эрик, однако, чувствовал себя неловко. Луций провел его к столу около окна в дальней части зала. Эрик неуверенно сел, Луций занял место напротив.
– Нам что-нибудь перекусить, – сказал Луций, когда к ним подошла хозяйка.
– Изволите сладкое или что-то серьезнее?
– Друг мой, – с ехидной улыбкой обратился Луций к Эрику. – Изволишь сладкое?
– Д-да… Можно.
– Нам сладкое, – кивнул Луций.
– Что будете пить?
– Чай? – снова спросил Луций.
– Д-давай.
– Чай.
– Хорошо, – хозяйка поклонилась и ушла.
Мальчики остались вдвоем. Луций водил пальцем по поверхности стола, раздумывая о чем-то. Наконец поднял лицо к Эрику.
– Я пораспрашивал о Башне. Есть кое-что новое. Возможно, это тебя заинтересует.
Эрик вытянулся вперед. Руки нетерпеливо перебирали подол рубахи.
– Мой учитель, Растус, рассказывает уклончиво. Но есть один момент, который привлек внимание.
– Какой?
– Возможно, он касается твоих особенных камушков.
– В самом деле? – Эрик подскочил на месте.
– В хрониках говорится, что гуддары, которые раньше жили в Патере, хотя бы раз в жизни совершали паломничество к какому-то гуддарскому храму за чашей. Но интересно не это. Каждый паломник брал с собой камень и оставлял его в храме, а вместо него брал другой, принесенный ранее. Они считали, что камни, полежав в храме, набираются силы и защищают от бед. Эти камни хранили в домах, как реликвии.
– То есть?..
– Вспомни, что говорил Веньян. Твои камушки наполнены энергией. Он не смог ответить откуда она, а я, кажется, разгадал загадку, – Луций расплылся в самодовольной улыбке. – Каково, а?
– Интересно… – Эрик почесал затылок. – Как же это связано с Башней?
– Почему ты думаешь, что связано?
Эрик прикусил язык и ничего не ответил.
– И еще момент, забыл о нем в прошлый раз, – Луций постучал пальцем по столу. – Есть одно имя, которое должно быть известно даже тебе – Аврелий.
– Не знаю такого.
– Конечно не знаешь, – засмеялся либер. – Он жил так давно, что и представить себе сложно. Но в каждом городе Семиградья стоит посвященная ему целла. Именно он основал Культы. И, кажется, он же прогнал гуддарского князя из Патеры. Пока не знаю, что нам делать с этой информацией, но похоже, что при гуддарах Башню не трясло.
– И потом что-то изменилось…
– Верно.
Луций замолчал. Им принесли сладкое и чай. Луций положил на стол монету, хозяйка подхватила ее и низко поклонилась. Луций скорчил ей рожу, Эрик прыснул. Хозяйка поджала губы и ушла. Луций заговорщицки хихикнул.
– На самом деле это не очень хорошо, но зато весело, – сказал он, откусывая ягодный пирог.
Эрик последовал примеру. Пирог был божественный. Эрик промычал «м-м-м…», затем «вау-м-м…» и откусил еще. Кто-то из посетителей обернулся, посмотрел строго и недовольно.
– Чего он? – кивнул Эрик в сторону недовольного.
– Ай, не обращай внимания. Взрослые либеры считают, что чавкать неприлично. По мне так это такая мелочь. Оратор Сервий, который постоянно трется у нас дома и что-то вынюхивает, как-то за столом пускал газы, и все делали вид, что ничего такого не происходит. Этикет, знаешь ли, штука тонкая.
Эрик хмыкнул. Он представил себе почтенного оратора, который источает вокруг зловонное облако.
– Разве так можно говорить про оратора?
– Пока нас никто не слышит – можно.
– Я думал, что либеры уважают культистов.
– В большинстве своем так и есть. Но моя семья слишком знатного происхождения. А чем ты более знатен, тем у тебя больше претензий к действующей власти. Но это – между нами.
Луций приложил палец к губам, давая понять, что болтать не стоит. Эрик многозначительно покивал, мол, и так ясно.
Когда пирог и чай подошли к концу, дети выскочили на улицу, не забыв помахать хозяйке и состроить смешные гримасы.
***
Перепрыгивая лужи, дети быстро шагали в сторону Башни и богатых кварталов.
– Всегда чувствую себя здесь неуютно, – поделился Луций, как только они пересекли рыночную площадь.
– Почему? – удивился Эрик. Район был для него родным.
– Шумно, много народу. Не привык к этому. Хотя с отцом я часто бываю в городской Префектуре, а до нее рукой подать. Вероятно, мне просто не нравится видеть бедных. Хочется, чтобы все могли позволить себе все.