Семейная Хроника. Сокровенные истории дома Романовых
Шрифт:
Знавшие Жозефину Фридрихс отмечали, что, «обладая душою прекрасною, она пользовалась положением и влиянием только для того, чтобы делать добро другим… Сострадательная к несчастным, она нередко принимала участие в смягчении горькой участи политических преступников, и многие из них обязаны ей своим помилованием… Она не была красавицей. Роста среднего, с темно-русыми, почти черными волосами, с маленькими кудрями на лбу, она имела лицо неправильное: маленький носик, несколько вздернутый, губы тонкие, всегда улыбающиеся, цвет лица чистый, слегка румяный; но главную ее прелесть составляли глаза — большие карие, осененные длинными черными ресницами, с выражением необыкновенной доброты.
Как и большая часть ее соотечественниц, она говорила
Константин все свое время отдавал организации армии, вникая во все мелочи армейского быта, и крайне резко появлялся на балах и в театрах.
И вдруг однажды на балу во дворце князя Иосифа Зайончека сорокалетний Константин увидел прелестную голубоглазую, курносую двадцатилетнюю блондинку, сразу же пленившую цесаревича. Это была графиня Жаннетта Грудзинская, одна из трех дочерей отставного прусского полковника, бросившего свою жену — мать Жаннетты — и жившего теперь в герцогстве Познаньском.
Константин узнал, что мать юной графини живет в Варшаве и новым ее мужем является граф Бронниц, а три ее юные дочери воспитывались в варшавском пансионе французской эмигрантки мадам Воше и сразу после окончания войны уехали в Париж, где и завершили свое образование и воспитание.
В 1815 году Жаннетта Грудзинская возвратилась в Варшаву и стала признанной королевой аристократических салонов. В этом же году цесаревич встретил ее и влюбился на всю жизнь.
Отчим Жаннетты Грудзинской, граф Бронниц, был человеком веселого нрава и отличным собутыльником. Этого было достаточно, чтобы Константин Павлович принял его к себе на службу и сделал гофмаршалом своего двора.
Познакомившись с Жаннеттой Грудзинской, Константин стал ездить в дом графа Бронница и просиживал там все вечера, всегда в парадном мундире и при всех орденах.
Осенью 1816 года Константин рассказал брату о новом своем увлечении, но пока не представил графиню, отложив это до лучших времен.
Забегая вперед, скажем, что 7 марта 1820 года, уступив настойчивым просьбам Константина, Жозефина Фридрихс согласилась выйти замуж за полковника Вейса. И сразу же после этого Константин получил официальный развод от великой княгини Анны Федоровны, которая не жила с ним уже девятнадцать лет, с 1801 года, когда, оскорбленная, уехала за границу и более уже в Россию не возвращалась.
После того Константин иногда виделся с нею, последний раз побывав у нее в Париже в 1814 году и даже предложив ей вернуться в Россию и возобновить прежние с ним отношения. Однако Анна Федоровна отказалась, заявив, что это невозможно «в виду фактов». Что же это были за «факты»? О причинах размолвки мы узнаем из письма Марии Федоровны Константину.
«Обратитесь к самому себе, — писала мать сыну, — и вопросите совесть свою, оправдает ли она ветреность, горячность, вспыльчивость при начале несогласия между вами и великою княгиней существующею, оказанные вами вопреки моим сильнейшим представлениям при возвращении вашем из инспекции в последнюю осень царствования покойного вашего отца (то есть осенью 1800 года), когда я в присутствии брата вашего просила, умоляла вас жить в супружеском с женою дружелюбии, а вы против всех стараний матери вашей остались непреклонны. Спросите сами у себя: укоризны сердца вашего дозволяют ли вам помышлять о разводе?»
Константин же, настаивая на разводе, заверял императрицу-мать, что, как только развод будет ему дан, он тут же вступит во второй брак и отстанет «от зловредных своих обычаев». А что это были за «зловредные обычаи», мы уже знаем.
Теперь ситуация в корне переменилась, и 20 марта 1820 года был издан манифест «О расторжении брака великого князя цесаревича Константина Павловича с великою княгинею Анною Федоровною и о дополнительном Постановлении об императорской фамилии».
Манифест появился после того, как Константин согласился передать свои права на престол великому князю
Была Светлая Среда Пасхи, и это обстоятельство сочли в высшей степени добрым предзнаменованием. Отметили также, что мальчик родился в Кремле и что последний такой случай произошел здесь около полутора веков назад, когда 30 мая 1672 года здесь же, в Кремле, родился первый российский император Петр Великий.
Тут же распорядились известить москвичей о происшедшем событии, и над городом прогремел 201 пушечный залп. На следующий день в Успенском соборе архиепископ Московский Августин отслужил благодарственный молебен, и в этот же день придворный поэт Василий Андреевич Жуковский, уже сумевший снискать себе всероссийскую славу, поднес счастливым родителям торжественную оду, посвященную новорожденному. Жуковский, будто предвосхищая события, писал;
Да встретит он обильный честью век. Да славного участник славный будет И на чреде высокой не забудет Святейшего из званий — «Человек». Жить для веков в величии народном, Для блага всех — свое позабывать! Лишь в голосе Отечества свободном С смирением дела свои читать — Вот правила царей великих внуку…Жуковский, написав это, тогда еще не знал, что пройдет несколько лет и именно он станет более прочих ответственен за то, чтобы Александр Николаевич выполнил наставления и пожелания, высказанные им в этом стихотворении: и не забывать «святейшего из званий — «Человек», и жить для блага и величия подданных, и исполнять многие иные великие правила, ибо судьбе будет угодно именно его, Жуковского, сделать главным воспитателем будущего императора.
Известие о рождении племянника Александр получил вечером 27 апреля в местечке Бельцы, где он остановился на ночлег по пути из Варшавы в Одессу. Он тут же поздравил родителей с первенцем и сообщил, что назначает племянника шефом лейб-гвардии гусарского полка.
Пятого мая в Чудов монастырь пожаловали вдовствующая императрица-мать Мария Федоровна, царствующая императрица Елизавета Алексеевна, все прочие члены императорского Дома и высшие сановники двора и Первопрестольной. Новорожденного на бархатной подушке внесла в собор Шарлотта Карловна Ливен. Справа от нее шел главнокомандующий Москвы, генерал от кавалерии граф Тормасов, слева — предводитель московского дворянства князь Юсупов. Вел службу Августин, а обряд крещения производил протопресвитер Криницкий — духовник императорского Дома. Как только крещение кончилось, над Москвой вновь прогремел 201 залп, на сей раз сопровождавшийся звоном колоколов всех кремлевских соборов и городских церквей.
Всю ночь Москва и Кремль были иллюминованы, а в городе вокруг накрытых столов с утра и до вечера шел народный праздник. И эти торжества — правда, потом уже без угощения народа — продолжались до конца июня.
А теперь перенесемся в год 1820-й, когда Александр решил сделать наследником престола не своего брата Константина, следующего за ним по старшинству, а Николая, прежде всего потому, что у того родился сын, а ни у него самого, ни у Константина законных детей не было. Отказываясь от престола, Константин потребовал взамен разрешения жениться на Жаннетте Грудзинской. Но так как предстоящий брак мог считаться только морганатическим, не дающим потомству от него прав на престол, то и он вопроса не решал.