Семейное дело
Шрифт:
Плохая мысль для бойца. Очень плохая.
– Ты готовилась к серьёзной драке, – напомнил Бруджа. – И потому в тебе было полным-полно энергии.
– Да… – В зелёных глазах девушки мелькнул испуг. – А она?
– Тварь?
– Да.
– Разберёшься в другой раз.
– Но я потеряла «Око».
– Значит, придётся сильно постараться.
– Это верно – сильно. – Краем глаза девушка заметила «Серебряные кувшинчики», наполненные магической энергией Колодца Дождей, снова улыбнулась, но брать компактные «батарейки» пока не стала. Откинулась на подушку, провела указательным пальцем
– Я должен был что-то делать? – притворно удивился Пётр.
– Зная твою деятельную натуру, я не сомневаюсь, что ты не остался на месте, – рассмеялась Эльвира. – Рассказывай.
Она видела, что ему не терпится похвастаться.
– Моя задача облегчалась тем, что ты назвала имя обидчика, – «сдался» Бруджа. – Как понимаешь, любовь моя, увидев тебя в крови, я… я возмутился…
– Скольких ты убил по дороге?
– Никого. – Пётр выставил перед собой ладони. – Клянусь. Я знал, что тебе это не понравится, и сумел совладать с собой.
– Я горжусь тобой, любимый.
Они поцеловались.
– У нас были его волосы, поэтому я быстро провёл поиск по генетическому коду, определил местонахождение ублюдка – он ехал на машине в Питер – и бросился в погоню. Хотел даже портал построить, но догнал и так.
Их второй автомобиль – объёмистый внедорожник – был не таким быстрым, как «Мерседес», но позволял уверенно чувствовать себя на ночной дороге. Бруджа окутал его мороком, сделав невидимым для полиции, и гнал как сумасшедший, торопясь захватить подлеца до рассвета – только солнечный свет мог помочь неудавшемуся убийце уйти от наказания, но… Но солнца предатель так и не увидел.
И не увидит никогда больше.
– У него было «Око»?
– Нет.
– Ты уверен?
– Я допросил его под гипнозом. Он не брал «Око».
– Плохо, – вздохнула девушка.
– Почему?
– Это означает, что меня видел кто-то ещё…
– Пока ты была без сознания?
– Да.
Бруджа кивнул, показывая, что понял суть новой проблемы, вздохнул, буркнул:
– Ладно, разберёмся. – После чего сменил тон и почти весело задал следующий вопрос: – Хочешь поговорить со своим убийцей?
– Ты его не высушил? – удивилась Эльвира.
– Подумал, что ты захочешь перекинуться парой слов.
– С удовольствием, любимый, но…
– Что? – Вампир двинулся к двери, но остановился. – Да?
– Я должна причесаться.
– Он умрёт.
– Не важно, – отрезала Эльвира. – Я не могу принять его в таком виде.
– Я понял. – Масан вышел из комнаты, кивнул перепуганному пленнику: «Подожди ещё минут пятнадцать», сбегал в ванную комнату – окна по дороге в неё были плотно зашторены, и Бруджа не попал под солнечные лучи, – и вернулся со щёткой, которую протянул девушке. – Пожалуйста.
– Спасибо, милый. – За время его отсутствия Эльвира опустошила одну «батарейку», напиталась магической энергией, и на её бледных щеках заиграл румянец. – Спасибо.
Она аккуратно расчесала свои пышные волосы, с продуманной небрежностью заколола их, попросила Петра взбить подушки, уселась, прикрыла грудь
– Давай.
И масан втащил в комнату предателя.
– Скажи: «Здравствуйте».
И оба они, и Пётр, и Эльвира, весело расхохотались, глядя на изумлённое лицо Пихоцкого.
– Но как? – простонал несчастный, когда Бруджа сорвал с его рта клейкую ленту. – Как? КАК?! Я ведь тебя убил! – Взгляд Пихоцкого из ошарашенного стал безумным. – Убил! Убил!!
Ноги его подогнулись, и, поскольку вампир перестал удерживать пленника, тот повалился на пол. И разрыдался:
– Я убил…
– Хотел убить, – поправила его Эльвира.
– Убил! Я видел! Я видел кровь! Я прострелил тебе грудь! Три раза!! Я видел, как погасли твои глаза! Я знаю… – Он безумно расхохотался. – Я знаю, как наступает смерть! Я видел, как гасли глаза Коряги! Я видел смерть, я не ошибся!! Ты умерла! Сдохла!!
– Как грубо, – поморщился Пётр.
Но не был услышан. Пихоцкий рыдал. А девушку интересовало совсем другое.
– Зачем ты это сделал? – осведомилась она, выждав, когда рыдания станут тише. – Чего ты испугался?
– Я ведь убил его, – угрюмо напомнил Пихоцкий.
– Корягу?
– Да.
– Ну и что? Убил и убил.
Появление в Озёрске обитателей Тайного Города спутало все карты. Посовещавшись, Пётр и Эльвира решили, что вампиру лучше какое-то время не «светиться» в городе, девушка тоже не могла раскрывать своё инкогнито, и за дневником графини в музей был отправлен Пихоцкий. Казалось, всё было продумано идеально: схема, время, отмычки… Нужно было просто войти и выйти, но, покидая музей, этот идиот наткнулся на спящего бомжа, был узнан, испугался и предложил Коряге пойти выпить. Бедолага на свою беду согласился и во время форсирования ограды был безжалостно насажен на острые пики.
Так Пихоцкий впервые стал убийцей.
И это обстоятельство сильно на него подействовало.
– Вы могли меня шантажировать.
– Ты издеваешься? – Эльвира буквально задохнулась от возмущения. – Мы тебя, идиота, прикрыли! Мы сделали всё, чтобы ты не попался! Это не в наших интересах, тупая ты скотина.
Когда въедливый шас уговорил Губина учинить проверку, действовать пришлось быстро, фактически – импровизировать. Пихоцкий своим звонком задержал директора музея на работе, а приехавший после заката Пётр сначала допросил Юрия Дмитриевича, под гипнозом заставил написать предсмертную записку и после этого изобразил самоубийство.
В тот день Пихоцкий в музей не входил, ждал в машине.
– Ты хоть понимаешь, что мог бы жить долго и счастливо? – поинтересовалась Эльвира. Соврала, конечно, но уж больно приятно ей было видеть расстроенную рожу своего убийцы. – Ты хоть понимаешь, что ты нам не нужен и не интересен? Шантажируют тех, от кого что-то требуется, а ты, щенок бестолковый, нам не нужен и не интересен.
Она так разозлилась, что повторяла одно и то же по нескольку раз. Не на гибель свою разозлилась, конечно же, не на страдания, а на срыв тщательно продуманной операции по устранению твари. На то, что кто-то видел её мёртвой, в залитой кровью машине, и хорошо, если этим «кем-то» был шас.