Семейное дело
Шрифт:
– Что?!
– Повторяю…
– Повторяй внятно! – рявкнул Пётр, потирая лоб. – Разборчиво!
Утро не задалось. Сначала – жуткое похмелье. Потом – визг и рёв солдат, обнаруживших труп охранника и… Нет, сначала визг и рёв, а потом – жуткое похмелье, потому что пришлось проснуться. Затем – новые вопли, когда солдатня увидела, что пропал грузовик с сокровищами, а значит, накрылась
– Что случилось?
– Русские начали наступление, господин штандартенфюрер! Их танки прорвали фронт… Думаю, примерно через час они достигнут Озёрска.
Бруджа бросил трубку, зло посмотрел на сереющее небо и процедил:
– Нужно уходить.
…Ехать в машине было куда веселей, чем пробираться пешком по лесу. Ровно урчал двигатель, пробегали за окнами тёмно-зелёные, тронутые серебристой изморозью ёлки, и очень скоро впереди, за ракитником, показалась ровная болотная гладь.
– Лёд! – храбрясь, воскликнул Матвей. – С виду, пожалуй, крепкий!
Девчонка всё же осторожничала:
– Может, дальше пешком?
– Ага, пешком. Двадцать миль! Да ты не бойся – дверцы откроем, а если лёд затрещит – выпрыгнем, успеем!
– Угу… Только ты не гони.
– Да мы и так…
Свернули. Выехали на лёд. Покатили тихонечко, на первой передачке, но… Но уехали недалеко.
Лёд треснул примерно через сотню ярдов. Треснул громко, ясно предупредив о намерениях, и подростки успели выскочить. А грузовик, махнув на прощание тентом, ушёл в трясину. Быстро всё произошло – буквально в секунды! Вот только что ехали, был грузовик – и на тебе! Как не было! А ведь от берега не так и далеко успели отъехать…
– Говорила же, что не удержит нас лёд, – заметила Нюра.
Матвей же лишь руками развёл, только собрался ответить, как вдруг повернулся к берегу, среагировав на быстро приближающийся гул.
– Немцы! – ахнув, парнишка кинулся в снег. – Танки, Нюрка! Ложись! Ну! Чего стоишь-то, дура?
А Нюра смеялась! Счастливо и совершенно открыто, никого не боясь. Смеялась, а по бледному лицу её текли слёзы.
– Э-эй! Ты что ржёшь-то?
– Это наши танки, Матвей, – сквозь слёзы промолвила девушка. – На башнях-то – звёздочки красные!
– Где я? Эй! Кто-нибудь…
Слабый голос
– Где я?
– Вижу, тебе уже лучше, любовь моя! – Пётр буквально выпрыгнул из кресла и присел у дивана на корточки. Взял девушку за руку. Улыбнулся.
– Лучше? – Эльвира недоумённо уставилась на вампира.
Потом огляделась и поняла, что находится в «дневной» комнате Бруджи, в сумрачном кабинете без окон, что прятался в подвале виллы… Письменный стол, два кресла, книжные полки, диван… Диван разложен и застелен, она – на диване. Почему?
– Мы – дома? – Брови девушки удивлённо приподнялись. – Но… как?
– Ты ничего не помнишь?
– Вчера… – Эльвира внимательно посмотрела на любовника. Потом – на настольную лампу, дающую приглушённый свет, прищурилась, сосредотачиваясь, скривилась от головной боли. – Вчера…
Проклятый осведомитель!!
Вот он заглядывает в окно «Мерседеса», вот она не успевает предложить ему сесть в машину, вот он…
– Он стрелял в меня!
– Да, – подтверждает масан, но Эльвира его не слышит.
– Три пули в грудь! Потом он стрелял в голову, но промахнулся!
– Да.
– И последний выстрел – снова в грудь.
– Всё так.
– А потом… – Девушка трёт лоб, но «массаж» не помогает. Её воспоминания заканчиваются на выстрелах, потому что не хочется помнить жуткую боль. Нет желания снова переживать ужас смерти и кошмар восстановления, и потому мозг отсекает неприятное.
– Ты кое-как регенерировала и приехала сюда, – коротко рассказал Пётр. – Ты была в совершенно невменяемом состоянии. Всё кричала, что потеряла «Око василиска», а потом свалилась без сознания и пришла в себя только сейчас.
– «Око» пропало, – неуверенно произнесла Эльвира. – Наверное. Не помню…
– Один раз проснулась, чтобы попить, а на второй раз я накормил тебя куриным бульоном. Но ты всё делала с закрытыми глазами.
– Кажется, я помню бульон, – улыбнулась девушка. – Спасибо.
– Не за что, моя радость. – Масан чуть подался вперёд и поцеловал любимую в лоб. – Ты сделала бы для меня то же самое.
– Наверное…
– Не сомневаюсь.
– А что было дальше?
– Когда? – притворно удивился вампир.
– После того как ты уложил меня спать.
Она слишком хорошо знала любовника и понимала, что без «продолжения» не обошлось.
– Дальше твои раны почти затянулись, и сейчас ты почти здорова. – Он продолжал играть, не отвечая на вопрос, который прекрасно понял, и девушка пока подыграла:
– Почти здорова, но очень слаба.
– Это поправимо.
– Удивительно, что мне хватило сил регенерировать, – вздохнула Эльвира. – Повезло.
И медленно провела рукой по одеялу, неожиданно подумав, что в следующий раз ей может так не повезти.