Семейные секреты, которые мешают жить
Шрифт:
• Родители воспринимают растущую самостоятельность юных членов семьи как угрозу для себя: ведь их контроль над детьми ослабевает. Любое независимое решение ребенка они встречают гневом или жесткой критикой. Заодно до его сведения доводят, что попытки отделиться от родителей делают их несчастными. Следствия — страх и те же чувства вины и стыда.
• Несогласие приравнивается к греху.
• Родители боятся проявлений гнева даже маленькими детьми и отступают, не «достроив» границу.
• Проявление детьми гнева приводит к агрессивному поведению родителей.
• Родители всеми средствами поощряют послушание во имя «единения», причем послушание ставится превыше здоровой независимости ребенка.
•
• Детей воспитываются так, что они считают себя ответственными за счастье родителей.
• Родители стремятся избавить ребенка от ответственности за последствия его же собственных поступков.
• Родители непоследовательны в создании границ.
• Родители продолжают брать на себя ответственность за детей, даже когда те уже стали взрослыми.
Приведу в пример случай из моей практики, который иллюстрирует первую из перечисленных выше причин. Синтия была христианкой, любящей женой и заботливой матерью двоих детей. Она никак не могла понять, почему по мере взросления детей в ее душе все больше возрастало ощущение отстраненности и холодного одиночества. У Синтии началась депрессия, и в конце концов она оказалась в кабинете консультанта. Постепенно она начала осознавать, что чувствовала себя брошенной детьми, которые, согласно всем законам роста, начали стремиться к независимости. «Я прекрасно понимаю, что дети растут, и это нормально. Но почему же, вместо того чтобы радоваться их взрослению, я чувствую себя такой одинокой?» — недоумевала Синтия.
Мы продолжали работу, и Синтия начала понимать, что в свое время ее мать сделала дочку центром своей жизни. Если девочка была рядом, мама была счастлива. Но если Синтия желала провести время не дома, а в другом месте, маме становилось грустно, она чувствовала себя одинокой и покинутой и в конце концов впадала в депрессию.
Когда Синтия вышла замуж и уехала далеко от родительского дома, мать осталась совсем одна. У нее сразу же появились проблемы со здоровьем, все ее письма и разговоры были полны душераздирающих подробностей о том, сколь одинока и пуста ее жизнь без Синтии. Каждое такое письмо было словно нож, который мать вонзала в сердце дочери: ведь мама заставляла ее стыдиться и ощущать огромную вину. «Я — плохая дочь, я бросила родную мать», — безнадежно думала Синтия.
Но на самом деле никакой ее вины тут не было. Мать, вместо того чтобы строить дружеские отношения с окружающими ее взрослыми людьми, возложила ответственность за свое одиночество на Синтию. В результате у Синтии возникли проблемы с границами ее собственной личности: они были весьма размытыми. И поэтому неудивительно, что когда Синтия создала свою семью, в отношениях с детьми она воспроизвела модель, которую усвоила в родительской семье. Она стала относиться к детям так же, как когда–то мать относилась к ней. Вот почему, чтобы дети нормально росли и взрослели, Синтии пришлось обратиться к консультанту. Однако между Синтией и ее матерью существует значительное отличие: Синтия захотела, чтобы нездоровый паттерн отношений прекратил свое существование. Она приложила серьезные усилия, чтобы суметь дать своим детям свободу, необходимую на данном этапе взросления, и не возлагать на них ответственность за свое одиночество. Синтия стремилась прервать эстафету дисфункциональности (о которой говорилось в главе 3) и жить так, чтобы передать своим детям как можно больше здоровых моделей отношений.
В тех семьях, где ребенка заставляют нести чужую ответственность, как и в тех, где ребенка освобождают от его прямой ответственности, возникают серьезные дефекты границ. Эти дефекты приносят развивающемуся, а затем
Результаты отсутствия границ
Если в семье детям не привили умения создавать здоровые границы, то они учатся говорить «да» плохому (тому, что им не принадлежит) и «нет» — хорошему (тому, что принадлежит им по праву). Порой дети выносят из родной семьи только одно из этих нарушений, однако гораздо чаще дисфункциональные семьи выпускают в мир людей, склонных к обеим крайностям.
«У меня уже не осталось никакой надежды», — с горечью сказала мне Филис на консультации. Привлекательная женщина примерно пятидесяти лет, она скорбела о прекращении третьего брака: «Я всегда оказываюсь с очень похожими мужчинами: очаровательными, привлекательными и совершенно безответственными. Почему я притягиваю неудачников, словно магнит?»
Филис тяжело переживала очередную матримониальную неудачу: муж, с которым она состояла в браке три года, завел роман на стороне. К тому же ему не удавалось удерживаться ни на одном рабочем месте дольше нескольких месяцев. Во всех трех браках обеспечивала семью Филис. Была ли она и в самом деле «магнитом» для инфантильных, безответственных мужчин?
В каком–то смысле — да. И мать, и отец Филис страдали от алкоголизма. Любовь к дочери они проявляли лишь в намерениях, но были крайне непоследовательны в исполнении своих обещаний. Ни мама, ни папа не отвечали за свои слова. Филис помнила, как горько ей было, когда ее забывали забрать из школы… или когда ей, еще совсем маленькой, самой приходилось готовить для себя обед. Ей до сих пор было больно вспоминать об обещанных, но не подаренных подарках, о запланированных, но так и не состоявшихся праздниках и поездках.
Но при этом Филис так и не осознала, что ее вины в происходящем нет, а виноваты ее родители. На одной из консультаций она сказала: «Я испытывала непоколебимую уверенность, что мама с папой не сдерживали обещаний, потому что я все делаю не так. Поэтому я старалась быть не просто «хорошей» девочкой, а самой лучшей! Я, наверное, была самой ответственной девочкой в мире».
А потом эта самая ответственная в мире девочка повзрослела. Как правило, когда в семье не замечают такие проблемы и не прорабатывают их, то в следующем поколении паттерн повторяется. Так произошло и в случае Филис. Она вышла замуж за человека, похожего на ее родителей: он был полон самых благих намерений и красиво говорил, но совершенно не отвечал за свои слова.
Почему? Однажды Филис сама очень хорошо ответила на этот вопрос: «Своей любовью я пыталась исправить этих мужчин. Ведь я всю жизнь хотела исправить маму и папу, но так и не смогла этого сделать». Случай с Филис являет собой классический пример синдрома созависимости, одна из ведущих характеристик которого — потребность переделать, изменить, исправить другого человека.
Филис неслучайно избрала такую модель поведения. Впускать в свою жизнь безответственных людей ее научили обстоятельства, в которых она росла и взрослела. Ей просто не от кого было перенять образцы здорового поведения, зато она вполне овладела умением говорить «да» плохому.