Семейные тайны
Шрифт:
— Это и Бабуров с Лизуновым знать могли, — отмахнулся я.
— И почему вы так считаете? — оживился пристав.
— Приказчики в лавках — народец наблюдательный, — пояснил я. — Если узнаю, что Малецкий им приплачивал, чтобы они эту наблюдательность особо не проявляли при его заходах в лавку, не удивлюсь. Опять же, письмо с доносом написано двумя разными людьми, — ткнул я в бумагу.
— Да я поначалу и сам так думал, — похоже, настала очередь Елисеева опровергать мои доводы. — Только не сошлось ничего. И почерк не такой, что у одного, что у другого, и бумага обёрточная в лавке Эйнема не та...
— А у кого та? — спросил я.
— У всех
М-да, и тут мимо... Сам Малецкий мне, как говорили в моей прошлой жизни, до лампочки, но уверенность в том, что Бабуров как-то связан с его делами, никуда не девалась. Вообще, на предвидение это как-то не особо и походило, оно у меня проявляется обычно чётко, а тут... Но и простая логика вместе с жизненным опытом подсказывали — какую-никакую связь с делишками Малецкого Бабуров имел. Сколько раз вымогатель встречался со своими жертвами в лавке Эйнема, когда там служил Бабуров, теперь уже не установить, но не мог Бабуров оставаться на этот счёт в неведении, не мог. Да и то, что и Бабуров, и Малецкий имели отношение к доктору Ломскому, тоже никуда не денешь...
— А знаете что, Алексей Филиппович? — неожиданно повеселел Елисеев. — Давайте-ка я Лизунова снова допрошу, а? В свете, так сказать, неких вновь открывшихся обстоятельств? Вот и потрясу его на предмет того, платил Малецкий им с Бабуровым или нет!
Хм, а это, пожалуй, мысль! Вот только... Пришлось рассказать Елисееву про допрос Жангуловой и про то, чем для неё это закончилось, а заодно и напомнить, что мне в первую очередь требуется выяснить судьбу Бабурова. И если после допроса Лизунова с ним случится то же, что с Жангуловой, мне лично это создаст очередные затруднения. Да и не мне одному, если подумать.
— Давайте, Фёдор Павлович, как-то увяжем наши с вами интересы, — предложил я. — Вам нужны сообщники Малецкого, мне нужно установить, что именно произошло с Бабуровым и где лежат его останки. Я не берусь судить, насколько велики успехи подельников Малецкого в бесчестном вымогательстве, но убивают они, как мы видим, без особых сомнений. Бабуров почти наверняка убит, Жангулова убита, если убьют ещё и Лизунова, мы с вами потеряем последнюю пока что имеющуюся у нас ниточку к раскрытию всех этих запутанных дел.
— Остаётся ещё доктор Ломский, — напомнил Елисеев.
— Пока монахи не выяснят, что там с его пациентами, у нас на доктора, считайте, ничего и нет, — постарался я охладить пыл пристава. Кажется, успешно — Фёдор Павлович призадумался.
— Вы совершенно правы, Алексей Филиппович, сообщники Малецкого мне и вправду нужны, — выдал он после подзатянувшегося молчания. — Лизунова я всё-таки допрошу, но к Бабурову на допросе внимания привлекать не стану. А давайте я вас на допрос Лизунова приглашу? — подумав ещё немного, предложил он. — Если Лизунов чего про Бабурова скажет, для того хотя бы, чтобы на мёртвого вину свалить, вы тут же и узнаете.
Предложение я посчитал дельным, на том и договорились. А что ещё мне оставалось? Это Елисеев тут государеву службу исполняет, а я... Нет, положение в обществе у меня, конечно, высокое, потому Елисеев со мной и делится тем, что сам знает, кого другого послал бы подальше, но в рассуждении государева дела, каковым является розыск, я здесь и сейчас почти никто.
Ходить, пусть всё ещё с тростью, мне стало легче, и я снова двинулся
Однако же, стоило мне прийти домой, как все эти мысли из головы выветрились. Меня сразу же взяли в оборот Татьянка с Оленькой, заставив выступить третейским судьёй в споре о том, что интереснее — сказки или романы о любви. Подумав, втолковывать им, что это, строго говоря, одно и то же, я не стал, а просто предложил Татьянке вспомнить, что она сама думала на сей счёт в Олины года, а Оленьке — вернуться к вопросу, когда ей будет столько же, сколько сейчас Татьянке. Они меня, кажется, поняли и тут же обрадованно ускакали, и почти сразу же меня вызвал в кабинет отец.
В кабинете я застал отца, дядю, разложенные на приставном столе стреляющие железки и Ваську, с хорошо заметным обалдением их рассматривавшего.
— Алёшка! — моё появление брат воспринял очень уж воодушевлённо. — Это всё и вправду ты придумал?!
— Это, братец, наши мастера придумали, — поскромничал я. — Я только дал общий замысел.
— Прибедняешься ты, Алёша, ох, прибедняешься! — попенял мне брат. — Мне бы такое и в голову не пришло, а вот вижу сейчас и думаю: как же всё разумно и дельно! Эх, нам бы такие ружья зимой, от шведов бы только пух и перья летели!
Опять пришлось напустить на себя скромный вид. Впрочем, особых трудностей я с этим не испытывал. Да уж... Помнится, появившись в этом мире я мечтал подвинуть старшего брата и выйти вперёд него в семейной иерархии, а сейчас даже рад, что отец меня послушал и руководить производством оружия решил поставить именно Василия. Пусть руководит, пусть заводы наследует, мне это уже не нужно. Я и без того проживу, а вот наши семейные предприятия без моих идей жить теперь не смогут. Так что Васька, пусть и будет числиться вроде как на более высоком месте, нежели я, но зависеть от меня станет куда сильнее, чем я от него. Я вообще собираюсь поставить все семейные заводы в зависимость от моих прогрессорских идей. Главное, всем будет выгодно — и работникам, и семье, и всему роду. Ну и мне, понятное дело, как же без меня-то?
Собрались мы в отцовском кабинете не просто так, а по делам. Отец объявил свою волю насчёт Василия и его нового места, брат одновременно обрадовался и слегка озадачился, потому как предстояло ему ехать в Александров, где на тамошнем механическом заводе осваивать производственную науку. Отсылал Ваську отец до Рождества, после чего обещал провести старшенькому испытание и по его итогам либо дозволить вернуться в Москву, либо оставить Василия в Александрове до тех пор, пока отец не будет доволен его успехами. Разумеется, на мою свадьбу Василий должен был приехать, а в Александров отправлялся с женой. В общем, оказанным доверием братец проникся, хотя и видно было, что слегка побаивается — а ну как не справится? Впрочем, справится, скорее всего, в Кремлёвском лицее абы кого не учат.