Семейные тайны
Шрифт:
— Борис Григорьевич, — вкрадчиво начал я, — а может, стоит поискать какую-нибудь Лесовскую или Лескову? Тропинину или Опушкину? Рощину, на худой конец?
— Боюсь, так и придётся, — горестно вздохнул пристав.
А потом горестно вздыхать впору было мне самому — и Шаболдин, и Елисеев дружно уверили меня в том, что ни к кому из лиц, перечисленных в списке Ломского, Пётр Бабуров и близко не подходил и денег с них вымогать не пытался. Разве что Полянова оставалась, но её для начала неплохо было бы просто найти...
Закончили мы наши посиделки обещанием Шаболдина хорошенько потрясти Ломского по поводу убийства Жангуловой. Затем Елисеев поймал извозчика,
— Просьба у меня к вам, Борис Григорьевич, — я решил вспомнить и о других своих заботах. — Не в службу, как говорится, а в дружбу.
— Слушаю, Алексей Филиппович, — отозвался пристав.
— Мне бы узнать, имела ли Евдокия Ломская какое-то касательство к Мариинским акушерским курсам. И если вдруг окажется, что она там училась, преподавала или ещё каким иным образом была к ним причастна, хотелось знать всё, что удастся выяснить. Все подробности. Не спрашивайте, для чего они мне, — упредил я желание Шаболдина получить разъяснения по поводу столь неожиданной для него просьбы, — простите, но сказать не могу. Если, однако же, увижу там хоть что-то, к нашему делу относящееся, непременно вам сообщу.
— Это можно, — кивнул пристав. — Вот только насколько скоро вам оно надобно?
— В сроках я не то, чтобы сильно ограничен, но до середины августа месяца было бы неплохо, — обозначил я свои потребности. — Но если и раньше будет, сами понимаете, возражать не стану.
Шаболдин наклонил голову, показывая, что и у него возражений нет.
[1] См. роман «Царская служба»
Глава 16. Весь в раздумьях
Под перестук колёс поезда, в люксовом вагоне которого мы с отцом и дядей ехали в Александров, неплохо думалось. В результатах своих размышлений я, правда, пока что никакой уверенности не имел, не зная даже, к чему тут вообще можно прийти, но сам процесс тех размышлений был определённо приятен. Голова работает, работает должным образом, в общем, всё идёт как оно и должно быть.
Итак, с выяснением степени участия Бабурова в делишках Малецкого или в попытках перейти Малецкому дорожку, вымогая деньги самостоятельно, всё упёрлось в несуществующую дворянку Татьяну Полянову. И искать эту Полянову, или кто она там на самом деле, так или иначе придётся. Вот я и соображал, как бы эти поиски лучше устроить. А поскольку до того, как Василий сообщил, что всё у него готово, у меня было аж целых два дня, соображать по поводу поисков Поляновой я начал ещё дома, сразу по возвращении из трактира Дятлова.
Ясное дело, для начала я заглянул в Бархатную книгу — Шаболдин же говорил, что дворян Поляновых нет в Москве, мало ли, может ещё где сыскались бы... Не сыскались. Во всём Царстве Русском таких дворян не нашлось. Искать Лесковых и прочих я не стал, не столько у меня времени.
Затем я попробовал выяснить, какими неприятностями могли пугать Полянову (пока для себя решил именовать её так) вымогатели. Проведя пару часов в обществе соответствующих томов Свода законов Царства Русского, я понял, что с правовой точки зрения особенно большими эти неприятности назвать нельзя. У неё конфисковали бы в доход казны сумму, вырученную от продажи младенца, да ещё столько же она заплатила бы в виде штрафа. Дочь бы ей в любом случае не вернули, как не осталась бы девочка и у покупателей. Доказали бы её благородное происхождение, попала бы в приют Благородного Попечительства, а по достижении восьми лет — в Царицыну девичью школу. Не доказали бы — в обычный приют, а затем в воспитательный дом.
Но понятно, что основные неприятности были бы тут иными — развод без единой копейки от мужа и с полным отсутствием перспектив второго замужества ввиду безнадёжно испорченной репутации. Да уж, чтобы такого избежать, она бы деньги на выплату вымогателю нашла обязательно, и одному Богу известно, как ей для того пришлось бы изворачиваться.
Кстати, тут вымогать деньги можно было и у покупателей младенца — они же в случае огласки также уплатили бы штраф в сумме оплаты своей покупки, а заодно той самой покупки и лишились. А отсюда логическим образом вытекал и следующий вопрос: кому могла Полянова свою незаконную дочь продать?
Рассматривать пришедшие на ум варианты я начал с наихудших, благо, и отсеивались они после изучения быстрее и проще. Да, младенца, особенно некрещёного, мог бы купить некто, увлекающийся запрещёнными магическими практиками, но эти выродки отличаются крайней осторожностью и вряд ли кто из них рискнул бы оставить след в виде купчей. Эти просто бы похитили младенца, и скорее всего, из очень бедной семьи. Так что самый неприятный вариант я мысленно отправил в мусорную корзину. Туда же и по той же причине последовали варианты с покупкой девочки шайкой бродячих профессиональных нищих, цыганами, циркачами и так далее.
Пополнив корзину для мусора другими вариантами, не столь дикими, но столь же маловероятными или даже невероятными вовсе, я остановился на одном-единственном: Полянова отдала младенца в бездетную семью равного, а может, и более высокого положения, и не для удочерения, а чтобы та семья имела возможность официальным порядком оформить девочку как свою рождённую в законном браке дочь. Деньги в данном случае — плата за содействие в преодолении бездетности, а купчая — просто страховка, обеспечивающая молчание обеих сторон. Ну, в самом-то деле, о какой вообще купчей тут может идти речь? Это такая же «купчая», как и подписавшая её «Полянова» — не имеющая законной силы бумага, подписанная несуществующей особой, не говоря уже о том, что торговля людьми в Царстве Русском запрещена. Хотя, конечно, законность такой бумаги для вымогателя не так и важна, достаточно одного лишь её наличия.
Да, именно вариант с маскировкой удочерения под роды выглядел самым предпочтительным, как ни посмотреть. Это почти наверняка были знакомые Поляновой, которым она отдавала родную кровинку с относительно спокойной душой, да скрыть всё от мужа в таком случае было куда как проще. В общем, вариант просто идеальный. Если у кого найдутся иные — милости прошу, вместе их рассмотрим, вместе потом и отвергнем.
Мысли мои лихо извернулись на ровном месте. В свете всего, о чём я размышлял, совсем по-другому можно было посмотреть на обстоятельства рождения княжны Александры Бельской. Очень уж походили те самые обстоятельства на фиктивные роды, под видом которых княгине Бельской принесли младенца со стороны...
Чушь. Чушь и вздор. Мысленно обругав себя за попытку мысленно же нести этакую ересь, я несколько успокоился. Нет, ну надо же было такое допустить! Не вырисовывается, ох, не вырисовывается... Нет, я понимаю, на такое могли бы пойти бездетные супруги, да и то, сначала бы подтвердили невозможность зачатия ребёнка не менее чем у двух, а то и у трёх врачей. И уж вряд ли двое или трое высокоучёных докторов могли бы почти одновременно и одинаково ошибиться. В чём ошибиться? Да в определении той самой невозможности! Напомню, у Бельских через год после Александры родилась Варвара, а ещё через пять лет — Григорий.