Семейные тайны
Шрифт:
— Приготовить кофе? — спросила она, остановившись на пороге кухни, но Бен отрицательно покачал головой.
— Нет, спасибо.
— Ну, тогда я должна поблагодарить тебя за чудесный вечер, — пробормотала она, отчасти испытав облегчение оттого, что вечер не затянется. — Мне очень понравилось. И ты был прав, еда там в самом деле восхитительная.
Бен прислонился плечом к дверному косяку, преграждая ей путь.
— Значит, вот почему ты почти не ела? — сухо осведомился он. — Потому, что еда оказалась восхитительной?
Кэсс вздохнула.
— Боюсь, у меня нет
— Два дня назад у меня сложилось иное впечатление. — Бен спокойно оглядел ее. — Насколько я припоминаю, ты умяла за милую душу две порции макарон.
— Какая разница? — Кэсс пожала плечами, а затем потерла озябшую руку. — Ты же знаешь, как это бывает: иногда хочется есть, иногда — нет. Все дело в этом.
— Вот как?
— О, Бен, перестань меня дразнить! — с дрожью в голосе выпалила она.
— Похоже, не могу, — пробормотал тот и, оттолкнувшись от двери, подошел к ней. — Ради Бога, Кэсс, перестань, ведь нам обоим известно, что с тобой! И не надо так смотреть на меня! Думаешь, я ничего не замечаю?
У нее раскрылись глаза, когда Бен потянулся к ней, но, едва он положил ладони ей на талию и привлек ее к себе, Кэсс безропотно упала к нему в объятия. Уже второй раз за один вечер она чувствовала себя полностью защищенной от всех бед и напастей в его руках и прижалась к его груди, стараясь не задумываться о последствиях.
Тем не менее запоздалый укол совести заставил ее запротестовать:
— Ты ведь потом возненавидишь меня за это.
— С какой стати? — Ладонь Бена продолжала поглаживать ее затылок. — Возможно, это наш единственный шанс. Ты хочешь упустить его?
Кэсс затаила дыхание.
— Но… но надо ли? — вяло попыталась она сопротивляться, а затем огорченно добавила: — Ты же мой брат!
— Нет, это не так! — решительно возразил Бен, устремив на ее изумленное лицо мрачный и пристальный взгляд. — Неужели ты этого еще не поняла, глупышка?
Кэсс покачала головой.
— Но… что… как же…
— Потом, — пробормотал он, с возрастающей страстью глядя на ее губы. — Если не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, лучше сразу останови меня. Потому что, Господь свидетель, сам я это сделать не смогу.
Кэсс лишилась слов. Кровь пульсировала в венах, стук сердца гулко отдавался в голове, и, хотя ей хотелось задать множество вопросов, неудержимое желание, которое Бен возбудил в ней, возобладало, и она отказалась подчиняться голосу рассудка.
— Бен! — выдохнула она, и руки, еще мгновение назад прижатые к груди Бена, обвили его шею, а пальцы запутались в густых черных волосах. — О, Бен, поцелуй меня!
Она уже была готова решить, что он передумал, и все ее существо охватило безмерное разочарование. Но Бен с тихим стоном опустил голову и впился в ее губы.
У Кэсс практически отсутствовал опыт общения с мужчинами, если не считать Роджера, но тот никогда не вызывал у нее подобных чувств. Даже в первый раз на Бермудах секс стал для нее, в сущности, скорее актом протеста, детской попыткой вернуть уверенность в себе после унизительной сцены в Кальвадо, нежели неподдельным желанием физической близости. Она утратила девственность, но не невинность, и как ни старался Роджер, он не мог ничего изменить. Вот почему Кэсс потрясло собственное непривычное поведение, и она растерянно гадала, где и когда научилась вести себя так бесстыдно и смело.
— В чем дело? — спросил Бен, взглянув на нее из-под густых ресниц прищуренными, потемневшими от желания глазами. — Тебе плохо?
— Да… то есть нет! Дело в том… — Кэсс беспомощно покачала головой. — Не могу объяснить.
— Мне уйти?
— Нет. — Кэсс закрыла глаза, чтобы скрыть отчаяние. — Останься!
— Тогда приоткрой рот, — глухо приказал Бен, касаясь ее губ языком.
— Что? Ты… ты уверен?
Она подчинилась его приказу с некоторым опасением, но, когда его язык проник в ее рот, у Кэсс подогнулись ноги. Поцелуи Бена отзывались в глубине ее тела и воспламеняли. Когда Роджер пытался так целовать ее, Кэсс ощущала лишь неприязнь и отвращение, но поцелуи Бена дарили блаженство. Они приоткрыли ей то, чего Кэсс так недоставало в жизни, и как бы намекнули на существование других желаний, которые прежде ей представлялись недосягаемыми.
Бен целовал ее бессчетное множество раз — долгими, пьянящими поцелуями, от которых Кэсс слабела и прижималась к нему, но каждый раз желала большего. Он провел ладонями по ее рукам, скользнул под складки шифона и принялся ласкать нежную кожу, жаждущую прикосновений. Потом дотронулся до грудей, и соски затвердели от его ласки. А когда Бен обхватил Кэсс обеими руками за маленькие ягодицы и прижал ее к себе, стало очевидно, что и он тоже сгорает от вожделения, но это не покоробило Кэсс, как бывало с Роджером, а, наоборот, восхитило.
— О, Бен! — простонала она, возбужденная до такой степени, какая ей прежде никогда и не снилась. — Бен, возьми меня!
Руки Бена вдруг застыли.
— Не могу, — хрипло пробормотал он, уткнувшись лицом в ложбинку ее плеча. — Не проси об этом, Кэсс, я не могу!
Кэсс замотала головой, силясь освободиться от наркотического воздействия страсти.
— Но почему? — спросила она, запустив пальцы в волосы Бена и заставляя того поднять голову и взглянуть на нее. — Почему? — Она заморгала, пытаясь припомнить, что же он сказал ей совсем недавно. — Когда… когда я спросила тебя о… нашем родстве, ты сказал…
— Я солгал! — резко перебил девушку Бен и, схватив за плечи, оттолкнул от себя. — Понимаю, это низость, и мне очень стыдно за мои слова, но дьявол играет по своим правилам. — Он уронил руки, и Кэсс слегка пошатнулась. — Должно быть, теперь ты меня ненавидишь. Что ж, это все меняет, верно?
Кэсс недоверчиво уставилась на него, чувствуя тянущую боль в глубине тела. Неправда! Происшедшее между ними не ошибка! Все было так чудесно, так… правильно. Впервые в жизни она начала понимать, какими могут быть чувства между мужчиной и женщиной, и теперь ее рассудок решительно отвергал слова Бена. Впрочем, от правды не уйдешь, им и прежде было хорошо вдвоем на пляже в Кальвадо, а в результате она связала себя на всю жизнь с человеком, которого не любила и которому была нужна лишь из-за денег ее отца…