Семейные тайны
Шрифт:
– Этому его научили живущие в Казахстане турки-месхетинцы, – вспомнила Анна. – Я тоже думала, что это ужасно, но когда в первый раз попробовала – мне понравилось. Они как-то странно называли эту еду.
– Джыз-быз, – напомнил Пастушенко, – турки и азербайджанцы называли ее именно так. Я как-нибудь специально для Леси приготовлю эту еду, чтобы она попробовала.
– Никогда в жизни, – возмутилась Леся, – только этого не хватало. Есть такую гадость. Ни в коем случае.
– Ты ничего не понимаешь, – махнул рукой Арнольд, – когда попробуешь,
Раздался телефонный звонок, и Мадлен достала телефон.
– Он подъезжает, – сообщила она матери, – минут через десять будет здесь. Как раз успеет к горячему.
– Калерия Яковлевна, не торопитесь с горячим, – крикнул Герман, – подайте его минут через пятнадцать!
– Я так люблю эти котлеты по-киевски, – неожиданно произнесла Сюзанна, – как воспоминание о нашей совместной поездке в Москву. Ты помнишь, Марта, как мы тогда вместе ездили в Москву?
– Не помню, – нахмурилась Марта, – это было очень давно. Столько лет с тех пор прошло. И эти котлеты совсем другие. Не такие, какие были раньше. Неужели ты этого не понимаешь?
Сюзанна часто заморгала. Было заметно, как ей обидно слышать эти слова.
– Настоящая мегера, – шепнула Эмма Дронго, наклонившись к нему. – Я начинаю жалеть, что вообще привезла вас сюда.
– Ничего, – сказал он, – мне даже интересно.
– Почему вы не рассказали им, какой именно вы эксперт? – поинтересовалась Эмма.
– Зачем? Здесь многим неинтересно слушать других. Они слушают и слышат только себя. Я подумал, что мне лучше просто промолчать.
– Слушают и слышат только себя, – повторила Эмма. – Вы даже не представляете, как вы правы.
Она не успела договорить, когда в дверь позвонили. Анна взглянула на Мадлен.
– Я думаю, что будет правильно, если ты сама пойдешь открывать дверь, – предложила она.
Мадлен, не сказав ни слова, поднялась и молча вышла из гостиной. Послышался шум открываемой двери.
– К нам опять приехали гости? – спросила Сюзанна.
– Это Берндт, – объяснила Марта, – муж Мадлен. Он вчера у нас был.
Никто из сидевших за столом не мог предположить, что появление Берндта Ширмера было последним актом перед трагедией, которая должна была здесь разыграться.
Глава 5
Берндт вошел в комнату, улыбаясь и радостно приветствуя собравшихся. Подошел к своей теще и поцеловал ее в щеку. Вежливо кивнул Сюзанне. Церемонно поздоровался с Анной, поцеловал в голову Еву. С мужчинами обменялся крепкими рукопожатиями. Это был типичный западноевропейский банкир. Среднего роста, модно постриженный, в великолепном темном костюме в тонкую полоску, галстук был повязан двойным американским узлом. Открытое, дружелюбное лицо, хорошая улыбка. Усевшись рядом со своей супругой, Берндт сразу поднял бокал и выпил за здоровье тещи. Она благосклонно кивнула. Казалось, что с его приходом мрачная обстановка дома развеялась и присутствующие стали относиться друг к другу гораздо терпимее.
Берндт плохо говорил по-русски, с большим акцентом. Но, учитывая обстановку, он говорил именно по-русски, чтобы его все поняли. Хотя было очевидно, что русский язык ему давался с трудом.
– Говорите по-немецки, – предложил Арнольд, – мы все понимаем.
– Он специально говорит по-русски, – пояснила Мадлен, – собирается поехать в Россию генеральным представителем «Дойче Банка», и поэтому совершенствует свой язык. Не беспокойтесь, он уже неплохо его выучил.
– Я стараюсь говорить много, чтобы лучше знать язык, – добавил Берндт. – Всегда полезно изучать языки и знать такой язык, как ваш русский.
– Между прочим, я не русский, – сообщил Пастушенко, – по отцу я украинец, а по матери чуваш. И жил всю жизнь в Казахстане, а потом на Украине. Поэтому к русским не имею никакого отношения. Вот у Леси мама русская, а у Анны с Эммой мама была наполовину русской. Просто вы, немцы, привыкли называть нас всех «русскими» без разбора.
– Наверно, вы правы, – вежливо согласился Берндт, – но таковы стереотипы восприятия всех бывших советских людей, которых на Западе традиционно называли «русскими».
– Карелия Яковлевна, мы все в сборе! – крикнул Герман.
– Сейчас несу, – сообщила она из кухни и через минуту уже появилась с очередными тарелками.
– Я помогу ей, – поднялась Анна и прошла на кухню.
На горячее подавали пожарские котлеты, запеченную рыбу и грудинку молодого ягненка, фаршированную грибами, луком, чесноком и кишмишем. Берндт от удовольствия не удержался от восторженного восклицания. Арнольд в знак согласия кивнул:
– Все сделано отлично.
– И мне понравилось, – неожиданно подала голос Сюзанна.
– Тебе вредно есть много мяса, – одернула ее старшая сестра. – И вообще на твоем месте я бы следила за соблюдением диеты.
– Я только попробовала, – возразила младшая сестра.
– Все равно не нужно так увлекаться, – голосом учительницы произнесла Марта.
– И мне тоже очень понравилось, – снова не удержалась Эмма. – Так вкусно. Спасибо Анне и Герману за то, что они организовали для нас такой стол. Только, тетя Марта, вы не говорите, что мне тоже пора садиться на диету.
Многие из присутствующих начали улыбаться. Даже Берндт оценил эту шутку. А вот его супруга нахмурилась и ничего не сказала. Марта тоже никак не отреагировала на эту шутку.
Герман пытался сдержаться, чтобы не рассмеяться, но тоже не выдержал и прыснул от смеха под неодобрительные взгляды своей матери и сестры.
Калерия Яковлевна вносила последние блюда из меню. Настроение у собравшихся было гораздо лучше, чем в начале ужина.
– Давайте выпьем за ваших детей, – предложил Арнольд Пастушенко. – Вы счастливый человек, фрау Марта. У вас двое мальчиков и две девочки. Я имею в виду не только ваших родных детей, Германа и Мадлен, но и Берндта с Анной, тоже ставших вашими детьми. И, конечно, трое ваших внуков, которыми вы можете гордиться. За ваших детей и внуков, дорогая фрау Марта!