Семейный пикник
Шрифт:
— Да, я понимаю. — Кончиками пальцев Гловер потер лоб. — Еще доктор Бэрридж и мистер Ли — они сидели в креслах около камина.
— Кто-нибудь, кроме мисс Олбени, держал в руках бокал?
— Да, Джоан Мортисс.
— А еще?
— Больше никто, — неуверенно ответил Гловер. — Вернее, я не заметил. В гостиной было прохладно, из-за открытой двери с балкона дуло, я решил принести Луизе шаль и пошел вниз, к машине.
— А потом?
— Когда я вернулся, все были на тех же местах. Леди Камилла сидела на софе, а раньше, когда я вошел в гостиную в первый раз, вместе с Патриком,
— Благодарю вас, мистер Гловер. Скажите, вам известно, с какой целью мисс Олбени приехала в дом Карлайлов?
— Она собиралась сделать некое сообщение.
— О чем?
Гловер замялся.
— Мистер Гловер, разве вы не хотите, чтобы мы нашли убийцу вашей невесты?
— Поймите меня правильно, инспектор! Вы задали вопрос, имеющий большое значение, а я не могу ответить на него со стопроцентной уверенностью. Луиза не говорила о своих намерениях прямо. Был только намек, одна фраза… — Гловер обреченно вздохнул. — Вы, конечно, будете настаивать… Хорошо, скажу, но прошу учесть, что это был только намек.
Инспектор нетерпеливо кивнул.
— Да-да, я учту. Так что же сказала мисс Олбени?
— Она намекнула, что располагает сведениями, из-за которых у леди Карлайл будут неприятности.
— Какого рода неприятности она имела в виду?
— У меня сложилось впечатление, что Луиза знала нечто, компрометирующее леди Камиллу, и собиралась сказать об этом при свидетелях. Думаю, главным образом, при ее муже.
— Это были сведения личного характера?
— Мне показалось, что да.
— Какие отношения были между мисс Олбени и леди Карлайл?
— Плохие. По-моему, Луиза ее ненавидела.
— Почему.
— Мне тяжело об этом говорить, — помедлив, ответил Гловер. — Дело в том, что Луизе нравился Роджер Карлайл, а он собирался жениться на леди Камилле. Женская ревность… Луиза даже на свадьбу Камиллы с Патриком не пошла, хотя ее приглашали.
Инспектор Мортон удивленно поднял брови.
— Насколько я вас понял, Патрик Карлайл женился на бывшей невесте своего двоюродного брата?
— Да, именно так. После гибели Роджера Патрик поехал к ней, и очевидно, она произвела на него сильное впечатление. Вы же ее видели…
«Неудивительно», — подумал Мортон. — «Леди Камилла на редкость красивая женщина».
— Она богата? — спросил он.
— Нет. Разорившаяся аристократическая семья.
— Мистер Гловер, постарайтесь вспомнить, что именно сказала вам мисс Олбени относительно леди Карлайл.
— Сейчас… Это было накануне, в среду вечером… Мы сидели за столом, ужинали… Она сказала: «Эта гордячка корчит из себя королеву, но я покажу Патрику, на ком он женился». Да, так или что-то очень близкое к этому.
— Вы не спросили, что она имеет в виду?
— Нет. Признаться, я тогда просто не придал ее словам особого значения.
— Вы сказали, что это было в среду. Где?
— В моем доме. Она приехала ко мне днем, около часа.
— Что делала мисс Олбени после?
— Ничего. Мы весь день никуда не выходили.
— Вечером она уехала к себе или осталась у вас?
— Она собиралась ехать домой, но машина забарахлила. Так, ерунда, в четверг я сам починил, а тогда не хотелось возиться, поздно уже было. Луиза осталась у меня.
— Она и прежде ночевала у вас?
— Да, — после некоторого колебания ответил Гловер. — Мы же собирались пожениться… Из моего дома мы и поехали в четверг к Патрику.
Мотивы убийства вырисовывались достаточно четко. Итак, во-первых, мисс Олбени собиралась сообщить что-то, компрометирующее леди Карлайл; во-вторых, между ними, по словам самой леди Карлайл, в четверг утром состоялся телефонный разговор, во время которого мисс Олбени могла сказать нечто, из чего Камилла Карлайл поняла, что ей грозит опасность. Чтобы ответить на вопрос, в чем заключалась эта опасность, следовало заняться прошлым леди Карлайл, урожденной Гилсленд.
— Последний вопрос, мистер Гловер, — сказал инспектор. — В четверг утром мисс Олбени звонила мистеру Ли. Вы слышали их разговор?
Гловер рывком приподнялся на подушках.
— Она ему звонила? — переспросил он, и его бледное лицо исказилось от волнения. — Зачем?
«А он ревновал к мистеру Ли свою невесту!» — подумал инспектор Мортон, а вслух сказал:
— Разве вы не знали, что к Карлайлам его пригласила мисс Олбени?
— Нет. Утром я чинил ее машину; должно быть, Луиза звонила ему как раз в это время. Вы думаете, что, приглашая его, она сказала что-нибудь существенное?
— Когда приглашаешь человека в чужой дом, естественно объяснить зачем.
— Спросите об этом самого мистера Ли, — сказал Гловер, настороженно глядя на Мортона.
— Спрашивал. Он утверждает, что мисс Олбени никак не объяснила свое приглашение.
— А-а, — протянул Гловер, откидываясь на подушки. — Это в духе Луизы, она не любила объяснять свои поступки. Простите, инспектор, но я устал.
Теперь в деле появился просвет: инспектор знал, кто был заинтересован в смерти Луизы Олбени и ее жениха, однако было по-прежнему неясно, каким образом Камилла Карлайл подсыпала в бокалы яд. Правда, она покинула гостиную и проходила мимо столика как раз перед тем, как Луиза взяла отравленный бокал. Допустим даже, что леди Карлайл все же сумела незаметно всыпать яд в два бокала, но откуда ей было знать, кто их возьмет? Или она намеревалась сама устроить так, чтобы один из них взяла Луиза, а второй — Гловер? Но тогда зачем она вышла? Ведь пока она отсутствовала, отравленные бокалы мог взять кто-то другой из присутствующих.
Мортон чувствовал, что эту загадку ему сейчас не разгадать, и начал с другого конца: постарался выяснить, какие сведения, разглашения которых Камилла Карлайл боялась настолько, что решилась на убийство, попали в руки Луизы Олбени. На этом пути Мортона ждали одни разочарования: ему не удалось узнать ровным счетом ничего такого, что бросало бы тень на репутацию леди Камиллы. До замужества она жила с родителями и вела замкнутый образ жизни, вероятно из гордости, так как средства семьи были очень ограничены.