Семейный портрет с колдуном

Лакомка Ната

Аселин приосанился, и я поспешила поздравить его.

Королевское поло. Игра, когда всадники с палками гоняют мяч по полю. Мне очень смутно всё это представлялось, но судя по восторгам леди Икении, ожидалось великолепное зрелище.

– Дедушка Джиль тоже участвует, - добавил вдруг Аселин. – Мы с ним в разных командах.

– Серьезный противник, - покачала головой леди Икения. – Последние три раза он забивал больше всех мячей.

– Придётся побороться, - весело сказал Аселин.

Он и правда был доволен. А я совсем не чувствовала ни радости, ни веселья. Вечером Аселин предложил прогуляться

по саду, но я отказалась, сославшись на усталость и головную боль. На самом деле мне не хотелось снова выслушивать его восторги по поводу нового назначения, и мечты, как он разгромит дедушку Джиля в поло. «Дедушка Джиль уже обошел тебя по всем статьям, - подумала я, мысленно обращаясь к жениху. – И я боюсь признаться тебе в этом, потому что тогда тебе только и остается, что полететь к нему, как мотылек на пламя свечи и… сгореть».

Но как-то так получалось, что я сама сгорала. И духовно, и телесно. Я долго ворочалась в постели, а сон всё не шёл. Леди Икения советовала мне успокоиться, но ни о каком спокойствии не могло быть и речи. Чем дальше, тем больше я волновалась, тем сильнее стучало сердце.

Ничто не приносит покоя.

Эта мысль прозвучала в моей голове так ясно, словно я произнесла это вслух.

Как я радовалась, став невестой Аселина, а теперь с тоской вспоминала о таких скучных, но безмятежных днях прежней жизни в Саммюзиль-форде. Мне захотелось навестить матушку Бевину в пансионе святой Линды, пройтись по липовой аллее, которая сейчас, наверное, в самом цвету… И шиповник похож на белую пену… На душистую, нежную пену…

Я всё-таки уснула, но и сон не принес успокоения душе. В коротких обрывистых сновидениях я бежала куда-то – то петляя по лабиринту Мэйзи- холла, то блуждая между лип. Я что-то искала, и это было очень важно, но что именно – не имела ни малейшего понятия.

Вирджиль Майсгрейв появился в моём сновидении совсем не внезапно. Я ждала его - знала, что он не оставит меня в покое. Было ли это колдовство или моё сознание сыграло со мной злую шутку, но когда мне приснился граф, я даже не испугалась. Вокруг были заросли шиповника, и колдун появился из этих зарослей, играя ямочками на щеках и блестя зелеными глазами. Он ничего не говорил, только смотрел, и шёл ко мне – неторопливо, убирая с пути колючие ветки.

А потом я увидела Аселина. Он появился справа, держа палку для игры в поло – сплетенную из ивовых прутьев, в виде молота. Только вот держал он эту палку, как меч, и подкрадывался к колдуну, сгорбив спину и втянув в плечи голову. Это показалось мне смешным – Аселин нападает на колдуна с палкой! Сейчас граф Майсгрейв заметит его и придушит, как лис кролика.

Но Аселин подходил все ближе, двигаясь бесшумно, как призрак, а колдун не замечал его, глядя на меня. Аселин ударил графа палкой, метя в бок, под ребра, и колдун только в самый последний момент успел увернуться. Палка задела его левое плечо, располосовав щегольский пестрый камзол, и я остолбенела от ужаса, увидев, как хлынула кровь.

Кровь была алая, яркая, она заливала белые цветы шиповника, окрашивая их в красный, и я вдруг поняла, что это не шиповник, а розы. Розы, которые обвивают арку на входе в лабиринт Мэйзи-холла.

Колдун исчез, и Аселин в бешенстве принялся лупить палкой по зарослям. Алые лепестки взлетали, похожие на брызги крови. Один из лепестков упал мне на лицо – прямо на щеку. Припечатался влажно, с противным хлюпаньем. Я почувствовала запах крови – свежей, горячей… Подняла руку и стерла лепесток с лица, а потом посмотрела на свои пальцы – они были красными от крови, вся рука была в крови…

Меня будто швырнуло с невероятной высоты, и в следующую секунду я проснулась, рывком сев в постели. Сердце билось где-то в горле, дыхания не хватало, и я бросилась к столу, чтобы нашарить огниво и кресало. Только когда затеплился огонек свечи, я смогла глубоко вздохнуть.

Что за кошмар? Что за дикий сон?.. Аселин… граф…И белый шиповник становится красным…

Я снова легла в постель, но свечу загасить побоялась. И продремала до самого утра при свете, просыпаясь от любого шороха. Но в доме Майсгрейвов некого было бояться. И даже ночные шорохи не были опасными – это старые тисовые деревья гладили ветками оконные рамы, и ветер гулял по карнизу. Но почему-то это не приносило покоя, и я ворочалась в постели, завидуя тисам, которым не надо ни о чем думать, не надо ничего бояться, не нужно ничего вспоминать. А при чем тут воспоминания?..

11. Королевское поло и голова врага

– Это древняя игра, - объясняла мне леди Икения, когда мы устроились на скамейках под открытым небом, готовые наблюдать состязание. – Она пришла к нам с востока, и много тысяч лет назад восточные цари играли в поло головами своих врагов.

– Ужасно, - пробормотала я, слушая леди Икению и осматриваясь.

От солнца нас защищал тканевый навес, а слева располагалась королевская ложа – монументальное сооружение с колоннами и навесом не из ткани, а из красного дерева. Её величество ещё не прибыла, и ложа пустовала, но от этого выглядела не менее впечатляюще. Поле для игры было размером с весь пансион святой Линды, а зрителей собралось столько, что можно было заселить четыре Саммюзиль-форда.

Королевский герольд важно занял место на возвышении, рядом с ложей её величества, и его помощники – все в желтых камзолах, поклонились ему, получили красный и синий флаги, и разбежались по полю.

– Ужасно интересно, - смеясь, поправила меня леди Икения. – Подождите, Эмилия, когда вы увидите, что такое – королевское поло, вы полюбите его на всю жизнь.

Я слишком сомневалась, что подобное зрелище мне понравится, но не мешала леди с восторгом описывать великолепие этого вида состязаний. Но леди Икении пришлось оставить восторги, потому что появилась её величество королева Гвендолин в сопровождении фрейлин, многочисленных слуг, служанок, телохранителей, и важных вельмож из числа особо приближенных.

Мне было известно, что Вирджиль Майсгрейв участвует в игре, но я всё равно поискала его в толпе сопровождавших. Разумеется, графа там не оказалось, а его место рядом с королевой занял какой-то полный господин с румяным лицом и напомаженными усами.

Королева была в голубом платье с белым газовым шарфом, повязанным вместо пояса. Конец шарфа был переброшен через плечо, придавая воздушность ее точеной и стройной фигуре. Золотистые волосы были убраны в высокую прическу, которую украшала зубчатая корона. Правительница расточала улыбки и оживленно беседовала с вельможами – молодая, полная сил, необыкновенно красивая.