Семейство Тенявцевых
Шрифт:
Вскоре Нинель, конечно, устала от своего размеренного спокойного голоса и с облегчением вздохнула, когда занятие завершилось. Чтобы как-то прийти в себя, она даже задержалась у прилавков, где полчаса выбирала пирожные к ужину, задавая продавщицам десятки вопросов и наслаждаясь бешенством в их глазах. Хоть так душу отвела.
И следующим днём Нинель вела себя словно святая. Больше всего её пугала собственная робость и невозможность с этой робостью бороться. По вечерам, перед сном, Нинель не могла понять, что такого заставляет её вести себя днём, словно заторможенная рыбина с приклеенной улыбкой, верно, она просто выдумывает, но стоило снова увидеть
В конце концов она перестала себя узнавать. И ходила вечно хмурая и мрачная. Да, сладости получались, умения улучшались, однако в характере словно что-то надломилось. Она была такой послушной, вежливой и прилежной, что саму себя терпеть не могла.
Кто знает, возможно, Нинель сдалась бы, послала к чёрту Цирцею и уехала домой, не доведя дело до конца, но однажды за ужином Вера, улыбаясь, сообщила радостную весть – все они приглашены на бал в загородное имение неких господ Пуповых, которые оказались общими знакомыми господ Звягиных и того самого министра, на дочери которого собрался жениться Артур. Конечно же, приглашено всё семейство Тенявцевых, так что Нинель сможет не только передохнуть, но и танцевать, сколько душеньке угодно, а ещё повидать сестёр. А то это обучение совсем замордовало бедную девочку, она стала грустная и вечно раздражённая.
Вообще-то Нинель не очень любила посещать балы, уж очень замороченными были тамошние традиции, но сейчас при мысли о танцах и семье, а особенно о вынужденных прогулах в учёбе, она тут же воспряла духом, быстро отправила сообщение Эриму, поставив того в известность о своём отсутствии в ближайшие два дня и бросилась звонить Марии – только та могла подобрать идеальное платье и аксессуары, а если уж идти на бал, то во всеоружии.
С утра Нинель вылетела в усадьбу господ Пуповых. Дорогой она просматривала новинки моды, а также не изменился ли перечень обычных для бала танцев и блюд. С танцами оказалось всё в порядке, ничего такого, по чему было бы невозможно сориентироваться в процессе, а насчёт блюд – появился новомодный деликатес, суп-желе, который следовало резать ножом и специальным устройством быстро подцеплять желе, чтобы она обратно не соединилось. Засасывать его следовало, как устрицу, но деликатно, чтобы не вышло некрасивого звука. В общем, предстояло помучаться, ведь в таком знаменитом и влиятельном семействе наверняка не обойдётся без новинок. Пришлось просмотреть ролик об использовании данного устройства, ведь отказаться от блюда – наверняка гордости повара господ Пуповых не было никакой возможности, такого оскорбления не простят.
Усадьба, конечно, впечатляла, прежде всего, размерами. Даже от лётной площадки до лестницы в большой трёхэтажный дом ходил миниатюрный самоходный автомобиль. Проще было бы пройтись, но Нинель всё же уселась на сиденье и со скоростью черепахи проехалась мимо цветущих душистых кустов, сияющих пёстрыми гирляндами.
Сёстры и родители уже прибыли. Нинель даже не думала, что так по ним соскучилась! Даже по младшей Глаше, от шалостей которой покоя никому не было. По её милости некоторые ходили то криво стриженные, то крашенные в непонятные цвета, то лишались привычной одежды. Как ни странно, Глаше ничего за её выходки не было, остальным бы влетело за милую душу, но младшую Виола никогда не наказывала. Ходили слухи, что Глаше не повезло с первой приёмной семьёй, там было настолько ужасно, что она никак не может забыть и поверить в существование других семей. И заодно ревнует. В общем, даже Глашу Нинель тискала в объятиях
Максимилиан от женщин быстро сбежал, а в гостиную, объединяющую комнаты семейства Тенявцевых пришли соседи – мать и дочь Звягины. Леся выглядела очень мило в своём светлом полосатом платьице, а Валерии не терпелось обсудить сына. Они с Виолой уселись за небольшой столик и едва успели обменяться любезностями, как соседка запричитала:
– Ах, Виола, я так нервничаю, так нервничаю! Ужасно боюсь за Артура. Он же такой ранимый, так тонко чувствует! Угораздило же его выбрать себе невесту настолько выше по статусу.
Сидящие чуть дальше старшие сёстры многозначительно переглянулись. Без слов было понятно, что выражение «такой ранимый» по отношению к Артуру употреблять не стоит. Это так же нелепо, как верить в наличие души у камня. Хотя его всё же жаль. Придётся соответствовать запросам министра, а Звягины пусть и довольно богаты, но они по сути фермеры. Непросто ему будет, ох, непросто. Глядишь, отольются кошке мышкины слёзы, побывает в шкурке тех, кого всё детство изводил.
Впрочем, у сестёр так же было о чём поговорить.
– Я жутко боюсь идти на этот бал, – прошептала Яу, убедившись, что младшие не подслушивают.
– Отчего же? – спросила Нинель, хотя ответ знала. И точно!
– Вдруг сделаю что-то не так. И сама опозорюсь, и вас опозорю.
– Можешь смело меня позорить, – великодушно разрешила Нинель. – Особенно когда я в таком красивом платье.
И правда, платье цвета мяты, распечатанное по эскизу Марии, было простым и изящным, ну просто вершиной скромности! А белые цветочки, украшающие вырез и рукава, вызывали неизбежную улыбку умиления.
– Всё будет хорошо, мы же рядом. – Мария слегла пожала сестре руку. – Не волнуйся.
Госпожа Звягина тем временем не унималась.
– За год, Виола, ты представляешь? Всего за год он смог пройти весь курс и сдать экзамены. Я уверена, что это из-за неё, из-за Кадриэль! Ты же знаешь Артура, он не особо-то любил учиться и работать. А теперь его словно подменили.
– Разве это плохо? – осторожно спросила Виола.
– Пока не знаю. Он так старается… Но если его не оценят, если не увидят, сколько усилий прилагает мой мальчик, боюсь, это его подкосит. Боюсь, он не оправится.
Нинель хмыкнула, представив Артура с привычно наглым выражением лица, которого не пойми с чего подкосило так, что он упал плашмя на землю и никак не может подняться, и снова переключила внимание на сестёр.
Мария прекрасно выглядела, как ей удавалось, просто загадка. Врождённое чувство вкуса, ничего не попишешь. Вот и сейчас она выбрала причёску в виде прямых волос с еле заметной цепочкой поверху, просто, но до удивления изыскано, как почти всё, что она делала.
– Ну как твоя кулинария? – заметив взгляд сестры, спросила Мария.
– Терпимо.
– А как Эрим? – понизив голос, добавила Яу.
– В порядке, что с ним сделается? – пожала Нинель плечами. Признаться, она так обрадовалась встрече с родными, что даже про господина Бослонцева забыла. А теперь вспомнила и снова почувствовала ту неловкость и закостенелость в теле, от которой порядком устала. Правда, рассказывать сёстрам побоялась.
– Спасибо тебе, – Яу вдруг схватила её за руки и затрясла. – Что тогда поменялась со мной местами. Теперь мама совсем забыла про меня, не рассказывает, как прекрасен господин Бослонцев. Я испытала такое облегчение, словно гора с плеч свалилась! Правда, теперь она взялась за Марию.