Семейство Тенявцевых
Шрифт:
В глазах потемнело. Стоячий воротничок накидки врезался в шею. От цитрусового аромата свежих пирожных запершило в носу.
Она вздохнула полной грудью и… схватилась за свой спасательный круг.
«Цирцея, Нинель, думай о пляже. Жёлтый песочек. Белые барашки. Лазурное небо. Кабанчики! Или кто там у них ходит по пляжу?»
Почему-то вместо миниатюрных полосатых кабанчиков с забавными пяточками на пляже представились огромные свиньи в платьях таких же, как на барышнях, окружавших Эрима. Свиньи возлежали на шезлонгах с полосатыми матрацами и совали пятаки в бокалы
Вероятно, Нинель смогла бы взять себя в руки, но тут он её заметил.
– Ах, это вы, – сказал небрежно. – Ступайте на кухню, я скоро буду.
Ну, всё!
Из последних сил удерживая перед глазами красочную картинку райского пляжа, Нинель сцепила зубы, развернулась и вышла на улицу, а потом пошла по брусчатке, отсчитывая секунды. Досчитает до ста, потом позволит себе немножечко покричать.
Чуть-чуть.
Пять секунд, десять. Зубы скрипели. Ладно уж, тут хотя бы до пятидесяти продержаться!
За спиной раздался звон колокольчиков и быстрые шаги.
– Немедленно вернитесь!
Нинель замедлилась, остановилась. Обернулась, ошеломлённая прозвучавшем в его голосе приказом. Мало того что он прилюдно пытался указать ей место на кухне, подумать только – ей, Нинель! Так ещё теперь позволял себе повышать голос! Он? На неё?!
Господин Бослонцев метал гром и молнии. Подойдя, он снова дёрнул головой, и снова локон живописно опустился ему на лоб.
– Что вы вообще себе позволяете? – воскликнула Нинель, сжимая кулаки. Поняла, что это выглядит не очень красиво, с усилием разжала пальцы, но те мгновенно скрючились назад, стоило представить на миг между ними шею Эрима. – Вы как со мной разговариваете? Что значит – идите на кухню? Я вам что, биот? Как вы смели прилюдно так со мной говорить? Да после такого я и близко к вам больше не подойду!
– Прекратите истерить! Я ничего такого ужасного не сказал. Попросил подождать на кухне.
– Попросил?!
– Именно! И не понимаю, отчего вы выскочили, словно фурия и побежали по улице. Вы всегда себя так ведёте?
– А вы?
– И чем же моё поведение вам не угодило?
– Тем, что вы напрасно тратите моё время?
– Я?!
– Да, вы!
– Потрудитесь объяснить.
– Если вы желаете любезничать с дамами – пожалуйста! Но могли бы предупредить, что очень заняты, и я не тратила бы своё время на дорогу сюда и обратно! Очень нужно мне торчать на кухне, пока вы там воркуете… кудахчете, как петух в окружении куриц!
Кто-то хихикнул.
Эрим оглянулся – на улице уже скапливались люди. У кафе стояли высыпавшие за ним следом девицы, из зоомагазина вышла хозяйка с собакой на поводке, да и прохожие зеваки останавливались в ожидании скандала.
– Прошу, продолжайте! – рукоплескал какой-то неопрятного вида толстяк. – Ну же! У вас потрясающая энергетика, дайте же нам подзарядиться.
Нинель тем временем тоже заметила, что они, мягко говоря, не одни. Поэтому, когда господин Бослонцев схватил её за руку и потащил обратно в кондитерскую, не сопротивлялась. Разве что совсем немного, да и то скорее из вредности.
Оказавшись в кухне, господин
– Я обещал вашей матери, что научу вас готовить и сдержу своё слово! А после этого езжайте к себе обратно и подтрунивайте над другими дураками! Найдите себе соседских мальчишек и изводите их своими насмешками! Я вам не по зубам. И ещё я собирался вам сообщить, да как-то руки не дошли. – Эрим вдруг выпрямился, поправил воротник и высокомерно заявил: – Я передумал вас целовать. Отдаю вам ваше слово обратно, можете считать себя свободной от своего обещания.
– Премного благодарна! – ядовито ответила Нинель. – Если что, это сарказм!
– Да неужели? А я-то поразился, что впервые услышал от вас хоть что-то приятное. Хоть какое-то спасибо за то, что учу единственному делу, которое для меня много значит. Хоть что-то!
Нинель снова открыла рот, но вдруг осеклась.
– Хоть что-то приятное? – пробормотала она.
Господин Бослонцев, словно породистый конь, вскинул голову и не потрудился отвечать. Его ноздри трепетали, а на виске билась жилка.
– Но разве я не говорила спасибо? Вы великолепный кулинар и этого даже не нужно доказывать. Думаю, это и так всем вокруг прекрасно известно, – неуверенно ответила она и сморщила лоб. Известно ведь?
Эрим тут же перестал обижаться, успокоился и смущённо откашлялся. Взглянул раз, другой, смягчился, после примиряюще сказал:
– Прошу прощения, если чем-то… В общем, предлагаю больше не ругаться из-за пустяков.
– Согласна, – очень быстро ответила Нинель. Ей не вовремя пришло в голову, что она, действительно, ни разу не сказала ему спасибо. Пользуется его знаниями и умениями, будто ей чем-то должны.
Нужно будет обязательно поблагодарить его за труды!
Потом. В конце. Наверное.
Когда будет уже безопасно.
Правда, вместе с тишиной вернулась робость. Нинель отчего-то снова боялась слишком пристально смотреть на него, а стоило забыться и кинуть украдкой взгляд, как она немилосердно краснела.
Урок шёл вкривь и вкось. Оба были словно неуклюжие болванчики – то одновременно хватались за одну и ту же банку или ложку, а после отдёргивали руки, словно обожглись; то замирали, хлопая глазами, словно зависали в пространстве; то и вовсе отходили друг от друга подальше, пытаясь сделать вид, будто ничем не смущены.
В общем, мороженое, на которое Виола возлагала главные надежды в плане летних продаж, не вышло. В текстуре попадались кристаллы льда, а вкус горчил. И самое невероятное – даже господин Бослонцев со всем своим немалым опытом не смог понять, что, как и когда пошло не так. Все продукты были свежими и натуральными, Нинель лично попробовала, а вкус натуральных качественных сливок и масла она не могла спутать ни с чем другим. Значит, дело было не в ингредиентах. Но тогда в чём?
Из-за неудачи урок завершился раньше времени. Оба находились в унылом настроении, а от невозможности смотреть друг на друга и говорить свободно настроение становилось только хуже.