Семинарист
Шрифт:
У озера ошивались какие-то люди.
Я отправил туда Вжуха, и вскоре питомец начал сбрасывать образы. Длинноволосый очкарик, прыщавая девушка, другие знакомые персонажи. В лучах заходящего солнца экоманьяки делали свою чёрную работу: набирали воду в пробирки, тыкали в песок лопаточками, измеряли что-то пикающим приборчиком. Ну да, я же сам их и запустил на свою землю в обмен на отзыв судебного иска. Который, к слову, был отозван, если верить моему стряпчему.
Вопрос в другом.
Как долго эти упыри будут мне надоедать?
И что они хотят в этом озере обнаружить?
Теперь, когда мне известно, что затаилось под землёй… Очевидно, проблемы не закончатся. Врата не исчезнут, я буду добывать и продавать крем, а прыщавые ушлёпки рано или поздно догадаются о причинах аномалии. Надо бы их спровадить. Самый простой вариант — скормить Вжуху…
Вот только экологи — обычные люди. Они не пришли меня убивать или грабить. Они вообще ничего плохого не делают, кроме того, что следуют своим дурацким принципам.
Придётся искать другое решение.
Сняв печать с двери, я вошёл в усадьбу.
И первым, кто меня встретил, был Грут.
— Рад приветствовать вас дома, хозяин.
— Здорово, брат. Как оно?
— За время вашего отсутствия никаких зловредных человеков не обнаружено. У озера наблюдается подозрительная активность, но инструкций по этому поводу у меня нет.
— Убивать никого не надо, — поспешно предупредил я.
— Как вам будет угодно, — прогудел голем.
— Пока расслабься, — я хлопнул существо по плечу и едва не отбил себе пальцы. — Я ненадолго.
В планах на сегодня у меня значилось посещение подземного царства, сбор вещей и звонок Бенедиктову. Начать я решил с последнего, чтобы не будить человека ночью.
Телефон исправно работал, и я уже начал верить, что мои злоключения подходят к концу. Кем бы ни были неведомые противники, засевшие в Москве, они взяли паузу. Объяснение лежит на поверхности: я нахожусь под покровительством инквизиторов и ношу белую рясу. При таком раскладе десять раз подумаешь, надо ли связываться с неудобным аристократом или проще отступить.
Бенедиктов пребывал в дурном расположении духа.
Всю неделю стряпчий собирал данные про ганзейский банк «Транскапитал», в котором застряли деньги моего отца. Задача была непростой — обойти завещание Володкевича-старшего и получить доступ к заблокированным счетам.
— Как продвигается наше дело? — невинно поинтересовался я у своего юриста.
— Никак, — честно признался Бенедиктов. — К ним не подкопаться.
— Разве они не нарушают законы империи?
— Нарушают, — с лёгкостью согласился стряпчий. — Вот только им позволяют это делать.
— Не понимаю. Обычный иностранный банк.
— Вовсе нет, — возразили с того конца провода. — Это Ганза. Они открывают свои представительства только в тех странах, которые соглашаются выполнять их условия.
— И что это за условия такие?
— Если вкратце, то полная финансовая автономия. Когда законы страны влияют на внутренние правила Ганзы… в общем, никак они не влияют. Наше законодательство просто не учитывается.
— Зачем их терпеть на своей земле? — вспылил я. — Выгнать, и дело с концом.
Ляпнул так ляпнул. Не сам ли собираешься перекачивать неправедно нажитые деньги через «Транскапитал»? Всё относительно.
— Их терпят не просто так, — сказал Бенедиктов. — Во-первых, Ганза быстрее всех осуществляет международные переводы. Во-вторых, это надёжный гарант сохранности капитала. В-третьих, они ориентированы на элиту и предлагают шикарные инструменты по наращиванию активов.
— Ясно-понятно, — перебил я. — Но ты понимаешь, какие бабки на кону?
— Разумеется, — Бенедиктов был олицетворением невозмутимости. — Поэтому я думаю. Вопрос стоит таким образом, чтобы получить доступ к тексту завещания. Исходя из текста, мы выработаем стратегию.
— Вряд ли они разглашают такие сведения, — скептически произнёс я.
— А вот здесь ты ошибаешься. По законам Ганзы при грамотно составленном запросе банк может поделиться сведениями с потенциально заинтересованным лицом.
— Серьёзно? Тогда действуй.
— Уже. Я буду держать тебя в курсе.
— Договорились. Но учти, меня заперли в семинарии. Заставляют на кампусе жить. Как только найду у них телефон, сразу перезвоню.
Я, кстати, видел таксофоны на территории кампуса. А ещё — в вестибюле общаги. Но есть подозрение, что все аппараты на прослушке, так что разговаривать придётся аккуратно.
Попрощавшись с Бенедиктовым, я отправился в подвал.
Кабинет отца Бронислава
Туровская консистория
Видеозвонок застал отца Бронислава врасплох.
Инквизитор катастрофически не успевал разгрести всю текучку перед отправкой в Пустошь. Сейчас, например, перед ним лежал список снаряжения и боеприпасов, который следовало проверить и утвердить в Супреме. Документ надлежало подписать, скопировать на электронный носитель и переслать по почте через Тайную Сеть.
В развернувшемся окне появилось симпатичное лицо Дин Айминь, отвечавшей за систему вооружений конвертоплана. Друзья называли карательницу Диной, на русский манер, но было у женщины и прозвище — Аминь. Очень меткое, если учесть огневую мощь, которой располагает Дин. В свои тридцать четыре года карательница выглядела максимум на двадцать. Низенькая, хрупкая, изящная и стройная. Вот только чёрно-синие рясы не дают за красивые глаза.
— Привет, Дина, — устало произнёс отец Бронислав. — Рад тебя видеть.