Семиотические исследования
Шрифт:
Однако в соответствии с эзотерической идеей спасения эзотерик помогает «желанным желаниям» и буквально стремится уничтожить «нежеланные». Он, как отмечалось выше, культивирует все сюжеты и события эзотерической реальности и с помощью нередко изощренной психотехники избавляется от обычных желаний (для этого служат такие приемы, как третирование желаний, переосмысление, отбрасывание, воздержание, аскетический образ жизни и др.) Постепенно «нежелательных желаний» остается все меньше и, следовательно, создаваемое ими психическое давление падает. Напротив, потенция и объем «желанных желаний» (т. е. эзотерических) все возрастают.
Говоря о культивировании «желанных желаний», я имею в виду не только стремление реализовать их. Анализ эзотерической практики показывает, что эзотерик начинает практически осваивать эзотерический мир, еще не попав в него. Он старается жить и чувствовать строго в соответствии с эзотерическим учением.
Не менее важен еще один аспект эзотерической практики (отсутствующий, кстати, в религиозной) – отстраивание, изоляция от обычной телесности: зрительных, слуховых и тактильных впечатлений. Достигается это (первый этап), как я выше отмечал, путем постепенного ослабления силы раздражения от чувственных восприятий (снижение освещенности предметов, силы звуков и т. д.) при одновременной установке – сохранить силу и яркость соответствующего образа. Затем (второй этап) ставится задача воспроизвести образ предмета без всякого восприятия. Нетрудно сообразить, что здесь происходит: сначала эзотерик научается видеть (слышать, чувствовать) с минимальной опорой на реальное восприятие, затем при полном его отсутствии. Каким образом это возможно? Так же, как во сне или в сноподобном состоянии. Поскольку человек не спит, речь идет о втором. Очевидно, снижение силы раздражения при одновременном желании удержать впечатление от предмета в конце концов заставляет психику перейти в сноподобное состояние. В этом состоянии сознание выделяет предмет не столько с опорой на чувственный материал, сколько на основе одного лишь прежнего опыта человека, сформировавшегося в предыдущих актах восприятия. Предел – полный отказ от чувственной информации, использование только прежнего опыта человека, превращение его сознанием во внешний предмет. Отработка этой способности – видеть, слышать, ощущать задуманные предметы или события, – занимает у эзотериков довольно много времени, иногда десятки лет.
Итак, эзотерическая практика в конце концов приводит к тому, что у эзотериков складываются новое сознание и телесность (чувственность), отвечающие эзотерическому учению. При этом эзотерик укрепляет силу и энергию «желаемых желаний», подавляет (блокирует или уничтожает) «нежелаемые», научается произвольно входит в сноподобное состояние и вызывать в нем нужные, отвечающие эзотерическим ценностям, предметы и события.
Уже на этом этапе эзотерик наблюдает отдельные события эзотерического мира. Очевидно, в этих случаях происходит реализация отдельных блокированных «желаемых желаний», но пока лишь отдельных. По мере же уменьшения объема оставшихся обычных желаний и возрастания потенции увеличивающихся в числе эзотерических желаний количество таких прорывов в эзотерический мир возрастает. Наконец наступает финал – происходит решительная смена всей системы сознания и чувственности. Старый мир исчезает, на его место встает новый – эзотерический. И что важно, эзотерик полностью готов к этому важнейшему для его жизни событию: он размонтировал старые сознание и телесность и выстроил новые, отвечающие эзотерическому учению.
Основной характер психической работы в эзотерическом мире таков. Начинают реализовываться блокированные до того массивы эзотерических желаний: эзотерик проживает и переживает в эзотерическом мире мистерии и события, зафиксированные в эзотерическом учении. В пределе весь этот сложный психический процесс идет без всякой опоры на внешний чувственный материал. Когда буддист оказывается в Нирване, то в качестве внешнего мира для него выступает его актуализованный внутренний опыт. Для его актуализации и функционирования в сноподобном состоянии чувственная информация вовсе не нужна. Иначе говоря, мир, в который попадает эзотерик, возникает как результат трансформации внутреннего опыта человека. У эзотерика внутренний мир превращается во внешний, исчезает сама оппозиция «внутреннее – внешнее». Он «летит в самого себя», уходит в свой собственный мир, ставший для него подлинным, реальным миром. Теперь мы можем понять и случай с А. Монастырских.
Поскольку христианское учение описывало для А. Монастырских мир его мечты и идеала, смена для Андрея обычного мира на необычный, мистический означала осуществление этой мечты, т. е. спасение. Но почему при смене непосредственной реальности происходят трансформация ощущений и переживание экстатических состояний? Как я уже отмечал, реализация эзотерических желаний в принципе не зависит от характера чувственной информации. Если информация все же поступает, то она осмысляется и объективируется сознанием эзотерика
Появление экстатических состояний – это, во-первых, естественный результат реализации здесь и сейчас всех ценностей и желаний эзотерика, во-вторых, нарушение привычных критериев работы сознания в сноподобном состоянии, в-третьих, срабатывание системной логики восприятия и переживания мира (один из ее основных сюжетов есть как раз переживание необычности, экстатичности всех событий нового мира).
Суммируем все сказанное.
В общем случае, чтобы произошла смена непосредственной реальности, нужно полностью реализовать все перечисленные моменты: приобщиться к эзотерическим установкам и ценностям, подавить обычные реальности психики и отвечающие им желания, культивировать эзотерические желания, научиться произвольно вызывать пограничные состояния сознания. В результате человек как бы «летит в самого себя». Понятно, что в этом случае сложная психотехника, помогающая «гениям эзотеризма» достигнуть своей цели, получает свой смысл именно от эзотерического учения и эзотерической практики жизни. Сама по себе вне этой практики эзотерическая психотехника бессмысленна и даже опасна. Психотехническое экспериментирование над собой или аутогенная тренировка, не привязанные к осмысленным эзотерическим задачам, чаще всего работают во вред человеку, незаметно изменяя и расшатывая его психику.
Эзотерическая практика и жизнь демонстрируют удивительный случай формирования семиотических образований (знаков, знаний и схем), идущего одновременно с формированием психики человека, полностью основанной на этом семиозисе. Более того, Я-реальность эзотерика в конце концов приводится к эзотерической реальности (как бы совпадает с последней). Контекстом, в рамках которого складывается этот удивительный семиозис, выступают психотехническая практика и эзотерическая жизнь, включающие в себя также эзотерическое познание.
§ 5. Являются ли схемы только средствами организации деятельности или также семиотическими образованиями?
Сергей Попов в статье «Методология организации общественных изменений»(«Кентавр» № 26) истолковывает схемы в онтологии методологического учения об организациях и утверждает, что «схема не является ни семиотическим, ни эпистемическим, ни символическим образованием». «Схемы, – пишет он, – ничего не обозначают кроме самих себя, поэтому для них создается особая графика, которая не является чисто семиотическим образованием». Наконец, еще одна выразительная цитата: «В мышлении схема не может браться как объект или знак. Исчезает вся ее специфика и восстановлению после этого она не подлежит. Схема берется в «проживании» и реализации вместе с ее носителем».
Однако, как можно использовать схему, если она ничего не обозначает, кроме самой себя? Разве, например, схема метро или андрогина [6] в «Пире» Платона не обозначает предмет (в первом случае передвижение людей в метрополитене, во втором – одну из сторон любви). Ведь даже чтобы организовывать деятельность, элементы схемы нужно соотносить с определенными фрагментами деятельности и предметами. На основе одной графики этого сделать невозможно. Утверждения Попова можно понять (но не согласиться с ними), если учесть, что он стремился быть последовательным в рамках онтологии, задаваемой понятием «организация», и решал особую задачу – описывал на схемах общественные изменения. Я решаю другую задачу – хочу в рамках гуманитарно ориентированной методологии понять природу схем и их типы. Соглашаясь, что схемы используются для организации деятельности или мышления, я утверждаю, что схема является семиотическим образованием, она обозначает не себя, а определенный предмет. Другое дело, что это за предмет? Важнейшая его особенность в том, что обозначаемый в схеме предмет целиком или частично создан на основе этой схемы. Чтобы пояснить сказанное, рассмотрим формирование приведенных здесь двух типов схем.
6
Напомним, в уста Аристофана Платон вкладывает сочиненный им миф о происхождении людей разного пола из монстров-андрогинов, существ соединявших в себе признаки мужского и женского пола. Аристофан рассказывает, как Зевс рассек андрогинов на половинки (из каждого андрогина получились или двое мужчин, или две женщины, или мужчина и женщина), и поэтому каждый возлюбленный ищет свою половину, но в одном случае своего пола, а в другом – противоположного. Заканчивает свою речь Аристофан выводом, что любовь есть жажда целостности и стремление к ней.