Семирамида
Шрифт:
Все, кроме Бестужева и Дидро, выходят.
БЕСТУЖЕВ. Я испытываю странное чувство. Мгновение назад у меня не было сомнений в том, что я - первый министр этой страны. А теперь я знаю, что самое меньшее полгода мне придется провести в ссылке. Как вы считаете, стоит из-за этого покончить с собой?
ДИДРО. Что вы сказали? Я не расслышал.
БЕСТУЖЕВ. Да, собственно, ничего важного.
Бестужев выходит.
ДИДРО.
Он - лучшее доказательство, что Бога нет.
Пауза.
К чему я ревную? К душе или к телу? (Пауза.)
Вздор. Невозможно, чтобы она была способна на подобном уровне...
Пауза.
Наверное, так было предопределено свыше, что я сам поставлю себя в дурацкое положение.
Сцена 11.
Входит Екатерина.
ЕКАТЕРИНА. Дорогой Дидро, мы ожидаем вас! А где граф Бестужев?
ДИДРО. Он ушел. Плохо себя почувствовал.
ЕКАТЕРИНА. В последнее время ему частенько неможется. Я немедленно пошлю к нему своего медика. Ну как? Тепло в шубе?
ДИДРО. Чрезвычайно, ваше величество! А вы, ваше величество, прочитали мой проект?
ЕКАТЕРИНА. Разумеется. Закончила прошлой ночью.
ДИДРО. Не соблаговолите поделиться вашим суждением?
ЕКАТЕРИНА. Не нравится он мне. Прости за резкость, но все это чистые фантазии. Любая власть, действуя подобным образом, теряет уважение народа.
ДИДРО. Но если государственная власть станет опираться не на образованных людей, а на рабов, она никогда не сможет совершенствоваться.
ЕКАТЕРИНА. Ты энтузиаст, фанатик. А фанатики опаснее, чем циники. (Грозит пальцем.) Строить империю значительно легче на циниках. Твои же взгляды несколько однобоки и чрезмерно радикальны.
ДИДРО. Я был уверен, что мы оба верим в действенность энтузиазма и мощь науки. Вы, ваше императорское величество, открыли мне глаза.
ЕКАТЕРИНА. Из тона твоего ответа следует, что ты чувствуешь себя обиженным. Весьма жаль. Поверь, я высоко ценю твой труд.
ДИДРО. Когда мы беседовали, мне казалось, что я слышу каждое биение твоего сердца, каждую мысль.
Работая над проектом, испытывал чувство, будто доверяю бумаге наши общие мечты.
И не то меня огорчает, что я не был по заслугам оценен, но то, что неверно понимал твои устремления.
ЕКАТЕРИНА.
Я и так была с тобой весьма откровенна.
Доверилась тебе, рассказав о моих сомнениях. Просила помощи.
Но я не могу на шкуре миллионов россиян начертать республиканские лозунги только потому, что так мне велит прогрессивная философия Запада.
Я обязана слушать не только тебя, но и глас моего народа. А мой народ не хочет такой свободы. Смута, хаос и нищета - вот что ожидает тех, кого ты стремишься освободить. Им не нужны твои знания, они жаждут чуда, тайны и авторитета. Свобода, вольная мысль и наука их страшат.
Они слабые существа и жаждут иллюзий, расплачиваясь за них послушанием и верноподданностью.
Они раболепствуют, ибо хотят раболепствовать.
Народ нуждается в вере. В вере, которую не даст ему ни просвещение, ни наука, ни демократия. При этом несущественно, верю ли в Бога я. Сегодня мой народ был счастлив, потому что верил в меня. Ты тоже верил в меня, но тебя постигло разочарование и теперь ты склонен меня осуждать.
Но я не советую тебе делать это публично.
ДИДРО. Неужели ты боишься меня?
ЕКАТЕРИНА. Нисколько. Я оплачиваю тебя уже много лет, и все убеждены, что ты - мой агент. А разоблачения агентов, которые предали, мало кого занимают. И никого не удивляет, если за свои проступки они подвергаются наказанию, и даже погибают.
Уверена, что наша дружба преодолеет этот небольшой кризис. (Целует его в лоб и выходит.)
ДИДРО (после паузы).
Она пригрозила мне смертью.
В этой стране все обманчиво, а снисходительная бесцеремонность владыки, который принимает во дворце гостей вместе со своими холопами, - лишь изощренное глумление.
Она пригрозила мне смертью. Что ж, я был вынужден молчать.
Позднее она выкупила у моей дочери всю нашу переписку и приказала ее сжечь.
Обо мне она всегда отзывалась с благодушным пренебрежением.
Здесь кончается история амуров философа. Она не может завершиться иначе, если свыше нам предначертано совершить глупость.
Спокойной ночи.
З а н а в е с
1 Перевод И.Кузнецовой