Семиречье. Трилогия
Шрифт:
— Идите ужо, беспутные, прощаю я вас, но более реку не баламутьте, а то заберу на дно, пущай мой народец над вами потешится.
Девушки согласно закивали и дали стрекача подальше от реки под, уже не тихий, хохот русалок и довольные похрюкивания Водяного. Остановились подруги уже на опушке леса.
— Вот ведь… жаба, — тяжело дыша сказала Белава.
— Вечно с тобой так, Белавка, — недовольно пропыхтела Заряна, падая на мягкую траву.
— Чего это? — нарушительница речного покоя чувствовала себя оскорбленной
— Ты хоть здесь руками не махай, а то еще и Лешего накличешь, — только и отмахнулась подруга.
Белава пожала плечами, но руки покрепче сложила на груди. Отдышавшись наконец, девушка начала озираться по сторонам.
— А ягод-то сколько, — вздохнула она с сожалением, — говорила ведь матушке, что надо набрать на пироги, а она приберись, к бабке-знахарке сбегай… Ой, точно, надо ей за травкой сбегать, авось, не оторвет косу совсем.
— Таскать будет? — сочувственно спросила Заряна.
— А то, слышала бы ты, как она причитала, — девушка вздохнула, но неожиданно рассмеялась.
— Чего ты? — удивилась ее подруга.
И Белава рассказала ей о нынешнем сватовстве. Заряна присоединилась к ней, хлопая себя по коленям и приговаривая:
— Уморишь ты меня, ой, уморишь.
— Ох, какие веселые, да пригожие девицы, — раздался негромкий мужской голос за их спинами.
Смех разом оборвался. Зарянка втянула голову в плечи и прошептала:
— Там Леший?
— Хочется, можете и лешим назвать, — развеселился голос.
Белава повернулась и достаточно бесцеремонно уставилась на хозяина голоса. Это был мужчина лет тридцати. Высокий, широкоплечий, с хитрым прищуром серых глаз. Не красавец, но приятный и стройный. На нем был простой синий кафтан нараспашку, такие же синие штаны, заправленные в высокие запыленные сапоги. Мужчина тряхнул головой, и его густые волосы взметнулись темным облаком. Недалеко от них стоял высокий серый жеребец. К простому седлу были приторочены меч, небольшой щит, и висела полудохлая холщовая сумка. Конь некоторое время косил на людей необычным для лошадей голубым глазом, потом тряхнул роскошной светлой гривой движением, очень похожим на хозяйское, фыркнул и принялся щипать траву. Раз уж хозяин занят, то почему бы не воспользоваться свободным временем и не перекусить.
— Красивый у вас конь, дядечка, — сказала Белава.
— Это да, — согласился мужчина, — только говори потише, девица, а то зазнается, — без тени улыбки сказал он, конь покосился на него и презрительно тряхнул головой.
— Ой, скажите тоже, — встряла разрумянившаяся Заряна, потупив заблестевшие глазки, — это же просто лошадь.
Конь возмущенно заржал и демонстративно повернулся к ним задом. Заряна снова ойкнула, а Белава захихикала. Мужчина же покачал головой и с укором сказал:
— Дымка жеребец, чистокровный, загорный. Он не хуже человека все понимает.
— Слыхала я про
Мужчина захохотал весело и заразительно, Дымка же гордо вскинул голову и отошел за деревья, в конец разобидевшись.
— Врут, честное богатырское, врут бессовестно, — сказал наконец он, утирая набежавшую слезу.
— А чего ж вы, дядечка, его Дымкой зовете, кобылье прозвище какое-то.
— У него очень длинное имя, пока произнесешь, язык в три узла завяжется, Дымкой короче. Дымка, Дымок, какая разница. Главное, он друг.
— А вы богатырь? — снова решилась заговорить Заряна.
— Не похож? — прищурился мужчина.
— Богатыри, они ростом больше и в плечах шире, ручищи огромные, а вы поменьше будете. Ой, простите…
— Так, коня моего по косточкам разобрали, теперь за меня принялись? — грозно свел брови мужчина, но в глазах по прежнему плясали смешинки, потому Белава нагло заявила:
— Да шастают тут по лесу не пойми кто, не имени, не звания не назвавши.
— А и верно, красавица, не так мы знакомство начали.
Мужчина сделал несколько шагов назад, поклонился им в пояс:
— Здравствуйте, девицы красные. А и звать-величать меня Радмир Елисеевич, воин-странник. А как вас величать, красавицы? — и в глазах его вновь заплясали веселые искорки.
— Белава я, дочь Никодия, кузнеца кривецкого.
— А я Заряна, дочь Ермилова, крестьянина кривецкого.
— Ну вот и познакомились, — хмыкнул Радмир Елисеевич. — Стало быть там Кривцы виднеются?
— Да, Кривцы. — ответила Белава. — Вы туда путь держите?
— К чародею Дарею еду. Далеко ль еще?
— А вы по дороге езжайте, Радмир Елисеевич, вона туда, — Заряна указала рукой на протоптанную неширокую дорожку, исчезающую за разлапистыми елками, — прямо к Дарею и приедете.
— Спасибо, красавица, — поклонился ей Радмир, улыбаясь, Заряна зарделась пуще прежнего. — И тебе спасибо, Белава, дочь Никодия. А подкуют ли в вашей кузнице моего коня?
— Подкуют, знамо дело, только батюшка сам-то только оружие на заказ делает, мечи его на все Семиречье славятся, не могли не слыхать, коль богатырь, — усмехнулась девушка. — А вот работник его подкует.
— Может проводите меня, девушки, до кузницы? — спросил мужчина.
— Нет, — поспешно ответила Белава, не глядя на возмущенное лицо подруги, — мы сейчас не можем, дела у нас. А вы в село езжайте, а там всякий укажет.
— И на том спасибо, — снова поклонился им Радмир.
Мужчина помахал рукой на прощание, позвал коня и направился в село.
— Радми-ир, — мечтательно протянула Заряна, — наблюдая, как новый знакомый исчезает за поворотом.
— Ты чего? — Белава покосилась на подругу.