Семиречье. Трилогия
Шрифт:
— Нет… не пробовала.
— Интересно. А как поняла, что с морковкой получится?
— Не знаю, — пожала плечами Белава. — Просто почувствовала, что и как сделать надо. Оно само как-то вышло.
— И никто никогда не рассказывал, не объяснял? Может когда маленькой была?
— Не помню я такого.
— А бабушка? — Радмир был явно заинтересован силой девушки.
— Она бабку только раз видела, — заговорил Никодий. — Она тогда осмотрела моих дочерей, сына еще не было. Белаве тогда пять годков исполнилось. Хвалена их даже обнюхала и сказала, что девки пустые. Подарила им по бусам и по прянику, а потом ушла и больше никогда не вернулась. А когда Белаве десять исполнилось, тогда-то оно первый раз и проявилось. Всемила послала ее в курятник за яйцами, Белавка долго не шла. Жена за ней отправилась, а дочка стоит и смотрит на яйцо. Все бы ничего, да яйцо под потолком висит. Всемила ахнула, Белавка к ней обернулась, а яйцо на пол и упало. Всемила тогда всю ночь в подушку ревела. Как бабка не углядела тогда дочку, не пойму.
— Любопытно, — Радмир задумался. — Обычно родовой дар с рождения увидеть можно, а тут не было, не было, а потом вдруг есть. А когда Хвалена пропала?
— Да вскоре после того как приходила. Ждали от нее вестей, ждали, а так не дождались. Сгинула.
Радмир о чем-то задумался. Потом снова посмотрел на Белаву и подмигнул ей:
— Посмотрим, что скажет Дарей, но мне отчего-то кажется, что Белава может обладать очень редкой силой.
— Какой? — оживилась девушка.
— Все скажет Дарей.
— Хм, — Белава нахмурилась, но тут же спросила, — а ты, воин-странник, тоже чародейским даром обладаешь?
— Нет, я не чародей, я воин.
— А с кем воюешь?
— Да с кем придется. Сегодня вот с тобой воевал, — засмеялся Радмир.
— Да если бы не батюшка, — начала воинственно девушка.
— То что? — мужчина явно забавлялся возмущением будущей ученицы чародея.
— То еще неизвестно, кто бы победил. — она насупилась.
— Бусики, бусики отдай, а то в харю вцеплюсь, — вспомнил Радмир сражение за красные бусы и расхохотался.
— Ой, да не держи ты меня, батюшка, — взвыла Белава, — щас я ему глаза-то бесстыжие выцарапаю.
— А я и не держу, — хмыкнул Никодий, и Белава орлицей ринулась в новый бой.
Злата явно не разделяла боевой настрой хозяйки. Она недовольно заржала, когда Белава сдавила ее бока пятками, понукая скакать за бросившимся в галоп Дымкой. Еще больше недовольства проявила лошадь, когда Дымка стремительно развернулся и… пролетел над кобылкой и ее всадницей, она встала на дыбы, и девушка свалился бы на землю, если бы не подоспел Никодий и не подхватил дочь. Радмир вернулся к ним, и кузнец укоризненно покачал головой, воину стало стыдно.
— Простите меня, люди добрые, — покаянно произнес он.
— Прощаем, — ответил за обоих Никодий, и Белава возмущенно засопела:
— Да как же можно, батюшка…
— Цыц, — коротко бросил отец, и дочь повиновалась, но бросать огненные взгляды на Радмира не перестала. — А знатный у тебя коняка.
— Загорный, — коротко объяснил воин-странник прыть Дымка.
— Да я уж вижу, — одобрительно кивнул кузнец. — Я в Загорье видел их лошадей. Хотел себе взять, да ни один ко мне не пошел, не глянулся.
— А кто лошадь-то спрашивает? — не поняла Белава.
— У загорных кони особенные. Их не купить, не украсть, не продать нельзя. Конь сам себе друга выбирает. А уж деньги платятся не за коня, а за содержание его до встречи. А уж если выбрал коняжка, то до самой смерти не бросит. А вот для меня в табуне товарища не нашлось, — хмыкнул Никодий. — Но у меня и мой Сивушка есть, он не хуже, — и кузнец потрепал коня по холке.
— Да, — внес свою лепту Радмир, — Они верные и никогда не предадут и не бросят, но могут уйти сами, если друг его предаст. Загорные кони не прощают обид и не забывают их.
— А если хозяин… друг коня умрет? — спросила Белава.
— Конь уйдет вместе с другом. — ответил воин-странник.
— Умрет? — у девушки округлились глаза.
— Да. Они могут управлять своим сердцем. Конь просто остановит его.
— Ого, — поразилась девушка и пристально вгляделась в Дымка.
Жеребец гордо задрал голову. Злата издевательски заржала, Сивка фыркнул и тряхнул головой. Дымка обиделся. Белава тихо засмеялась, пока Радмир успокаивал своего коня.
Вскоре дорога вывела их из леса на пригорок. Три всадника остановились и посмотрели вниз. Дорога круто спускалась вниз, заканчивая свой путь у крепких дубовых ворот. За воротами виднелась крыша терема. Путники спустились вниз. Теперь до них доносился мужской голос. Потом появился другой голос. Один громкий, строгий и уверенный. Второй тихий, спокойный и упрямый. Чем ближе они подъезжали, тем понятней становились слова.
— Я еще раз повторяю: я тебе велел набрать мышиных хвостов, что ты мне принес? — вопрошал строгий голос.
— Их и принес, — твердил упрямый.
— Еще раз говорю, смотри внимательно, что это такое?
— Мышиные хвосты.
— Это мышиные хвосты?
— Это.
— Ты продолжаешь меня обманывать, — укоризненно проговорил первый голос.
— Нет, я не обманываю, — настаивал второй.
— Ты будешь упорствовать?
— Буду.
— Я тебя сейчас в мышь оборочу, — возмутился первый голос.
— Дело ваше, мастер, а только я не брешу.
— Ну держись, — угрожающе произнес первый.
— Хозяева, — весело крикнул Радмир, — открывайте ворота, чай не воры едут.
— Кого там леший принес? — отозвался второй голос с явным облегчением.
Ворота распахнулись, и взорам трех всадников предстал взлохмаченный паренек в просторной серой рубахе и красных портах. За его спиной виднелся невысокий крепкий мужчина со светлыми волосами, возраст которого было сложно определить. Вроде и моложавый, а глаза, когда он подошел ближе, оказались наполнены мудростью, которая бывает только у стариков. Белава с благоговением взирала на мужчину. Она узнала чародея. Никодий помог ей спешиться. Радмир же подскочил к чародею и, схватив того в медвежьи объятья, поднял над землей.
— Дарей, старый друг! — воскликнул он, — Как же я рад тебя видеть!
— Радмир? Ты ли это? — так же радостно воскликнул чародей, вертя воина и рассматривая, будто надеясь найти у того что-то новое, чего раньше не видел. — Какими судьбами? А впрочем молчи пока. Сначала помоешься с дороги и поешь, а уж потом расскажешь.
— Э-э, Дарей, — привлек внимание чародея Никодий.
— А? Кто там еще? — Дарей глянул из-за плеча Радмира. — Никодий? Какими судьбами? Случилось чего?
— Да вот, Дареюшка, — замялся кузнец, — привез тебе дочь мою в обучение. Уж не откажи, мил человек.