Семнадцать мгновений Вейдера
Шрифт:
Он повернулся обратно к адмиралу с флагмана.
– Мы проведем эвакуацию, - бросил он Пиетту, одновременно выключая холосвязь.
– Джайоли, идите. Проследите за всем. Это мой приказ вам. И будь проклята вся эта война... и эта станция тоже.
– Тогда прощайте, Джерджеррод.
Адмирал как-то нелепо улыбнулся, схватил комм-линк и поспешил к выходу.
– Мы останемся с вами, командир. До последнего, - сказал кто-то из техников.
– Нет. Уходите. Уходите все! Если успеете... Вы должны успеть!
Джерджеррод
Это его Звезда Смерти. И его долг. Он сам этого хотел, и он останется здесь до конца…
Синие молнии метались по тронному залу. Этот новый спектакль предназначался Лорду Вейдеру лично. Убить Скайуокера Император мог одним взглядом, но сейчас властителю нужна была ошибка Вейдера. Если Темный Лорд рискнет сделать хоть что-то, то есть поставит жизнь сына выше воли повелителя, Люк умрет. Это будет лучшим наказанием для его глупого отца. Наконец-то Палпатин сможет расставить все приоритеты по местам, и наглядно доказать ученику, кто здесь Император. И кто навсегда останется слугой.
«Они до сих пор не смогли отключить генератор! Это провал... Мой провал... Все, что я сделал – погубил бессчетное количество людей на обеих сторонах...»
Темный Лорд стоял рядом с повелителем, переводя взгляд то на него, то на сына. У него был его долг.
Перед Галактикой, которую двадцать лет назад он дерзко захотел изменить.
Перед погибшим Альдерааном.
Долг. Всегда – только ДОЛГ.
Но здесь был также ЕГО ребенок, стонущий на полу и умоляющий о помощи...
«Если я сделаю хоть одно движение, он мгновенно прикончит Люка».
– А теперь, юный Скайуокер... ты умрешь!
Разряды молний становились все интенсивнее.
«Еще хуже будет, если я вообще ничего не сделаю».
– Отец!
«Кому нужна моя дурацкая утопия о справедливом государстве, если даже мой сын не выживет в этой войне. К ситху Альянс! Теперь пусть справляются сами!»
Всего на долю секунды Император потерял над собой контроль, и ярость ослепила его.
Чтобы экранировать Люка от Палпатина, нужно было окружить ситха собственным энергетическим кольцом. Сбросить все ментальные щиты, которые столько лет охраняли его мысли от посягательств Императора. Стать тем, кем он продолжал быть всегда… Сильные руки Энекина Скайуокера оторвали Палпатина от пола и потащили к шахте. Молнии беспощадно осыпали его синим дождем, но он держался, сквозь адскую боль ощущая шок своего повелителя.
И это была для него самая лучшая награда.
Ибо Палпатин понял, чего ему стоило переманить Энекина Скайуокера на свою сторону...
И что для Избранного существовала только ЕДИНАЯ Сила.
И только одна ее
СВОЯ.
Причем без любых повелителей.
Триумф Энекина Скайуокера продолжался лишь какой-то невероятно краткий миг. Последний разряд молнии пришелся на черный панцирь. Вейдер обрушился на перила шахты.
Он ничего не слышал и ничего не хотел.
Чей-то знакомый голос звал кого-то: «Отец!»...
Чьи-то руки обнимали его, не давая упасть в шахту вслед за бывшим повелителем...
Кто-то тащил его по коридору Звезды Смерти...
Вейдер на мгновение приходил в сознание, а затем снова проваливался в темноту. Вокруг все кипело и бурлило – на борту полным ходом шла эвакуация. К ангарам спешили офицеры, штурмовики, техники.
«Значит, им всё-таки удалось снять защитное поле…»
Звезда Смерти переживала массированную атаку истребителей, и каждая следующая торпеда могла стать той последней, что вызовет необратимую цепную реакцию в главном реакторе станции, и её последующий взрыв.
«Мой сын жив…»
Он уже почти не чувствовал боли. Только давящую усталость в онемевшем теле.
Он умирал.
«Лучше бы он бросил меня здесь и бежал сам…»
Люк окончательно выбился из сил под тяжелой ношей. Схватив отца за левую руку и то, что осталось от правой, Скайуокер потянул его на трап шаттла. Наконец, совершенно изможденный, едва не рухнул на Вейдера.
Темный Лорд был не в силах пошевелиться. Люк осторожно поднял его запрокинутую голову, с тревогой глядя на отца, который еще час назад казался непобедимым воином.
Респиратор хрипел и сипел, и Вейдер подумал, что совсем не хочет умирать в этом железном гробу. Панцирь сдавливал грудь, шлем казался невероятно тяжелым, расплавившийся в результате короткого замыкания контроллер прожег защитный костюм. Линзы маски потемнели, и он плохо различал окружающее.
«Хотя бы в глазах моего сына я должен умереть человеком, а не каким-то чудовищем в маске».
Превозмогая слабость, он с трудом проговорил:
– Люк. Помоги мне снять эту маску.
– Но ты умрешь!
– Теперь ничто... не сможет остановить это... Дай мне хоть раз... посмотреть на тебя... моими собственными глазами.
«Умирать не страшно. Я так и думал».
Люк бросил на него испуганный взгляд. Собрав волю в кулак, он внял просьбе отца, и принялся искать замочки шлема. Эти несколько секунд показались Вейдеру вечностью. Наконец, очень аккуратно, чтобы не задеть израненного воина, Люк снял с его лица зловещую маску. Теперь сын сидел перед ним и, поддерживая за плечо, рассматривал Энекина Скайуокера. Люк впервые видел его таким...