Семнадцать мгновений Вейдера
Шрифт:
Беспощаднее, чем совесть, нет инквизитора.
А.И. Герцен.
Император всегда отличался скверным характером, но в последнее время он стал действительно невыносим. Такое чувство, что чужое счастье или радость просто не дают ему спокойно спать. Возможно, это – зависть? Чувствуя приближение старости, а, следовательно, и смерти, Палпатин стал злоупотреблять Темной стороной, уподобившись вампиру, высасывающему жизнь из окружающих. Если раньше Энекин не знал, должен ли он ненавидеть своего «Учителя» или восхищаться его темной гениальностью, то теперь он, вероятно, чувствовал бы жалость, не пытайся Император заполнить пустоту в своей душе чужой болью
Сегодняшняя встреча была очередным капризом Властелина Галактики: Вейдер получил флот, и должен «отработать» брошенную косточку. Иными словами, перенести несколько дней тесного общения с отвратительными в своем притворстве чиновниками, и военными, в чьих взглядах справедливая ярость щедро перемешивается со страхом. Мнение Энекина о подобной стратегии отлично выражалось двумя словами малоцензурного содержания – наследством татуинского детства. Лорд поймал себя на мысли, что отдал бы пять лет жизни, лишь бы избежать этой встречи. Хотя вряд ли он нашел бы дурака, готового на подобную сделку: при его образе жизни даже двухлетняя выживаемость представлялась крайне сомнительной. Хотя, кто знает? Энекин всегда считал, что не доживет и до тридцати… но уже разменял четвертый десяток.
«Неужели такой «неправильный» рыцарь, как я, зачем-то нужен Силе? Много раз я должен был умереть – и даже желал этого, но смерть снова и снова обходит меня стороной. Или я просто не заслужил столь легкого избавления от страданий? Что поделать: самые лучшие люди всегда погибают первыми, оставив нас, недостойных, расхлебывать неприятности».
Он по-прежнему не мог спокойно думать о Падме: в горле возникал предательский комок, а предметы расплывались перед глазами, но временами Энекин искренне радовался, что ей не придется пройти через этот ад. Ангелы заслуживаю самого лучшего… столь совершенным созданиям нечего делать при дворе Императора.
Погруженный в свои мысли, Дарт Вейдер проигнорировал почетный караул и быстро подошел к группе встречающих. Приземистый толстячок, чье лицо стало белее рубашки, как раз собирался изречь очередную банальность типа: «Как мы счастливы, что вы…», когда по коридорам прокатилось эхо далекого взрыва. Опытный взгляд Лорда оценил скорость реакции СБ – видимо, ее начальник не даром ест свой хлеб. А вот, кстати, и он. Вейдер повернул маску к подтянутому офицеру в серой форме, когда сильный толчок швырнул его на землю. Через пару секунд раздался грохот взрыва и еще один удар – тяжелая люстра вместе с кусками потолка упала прямо на головы собравшимся. Энекин быстро вскочил на ноги и попытался оценить обстановку: по иронии судьбы, важные персоны, несомненно, являвшиеся целью диверсии, почти не пострадали. Два расквашенных носа, мелкие порезы и вывихнутая рука не могли считаться серьезными травмами. Другим повезло меньше: придавленные люстрой получили множественные переломы, а осколки стекла, разлетевшиеся во все стороны, нанесли многочисленные резаные раны. К счастью, военные умели оказывать первую помощь, так что раненым не угрожала смерть от кровопотери. Будет просто чудом, если никто не погиб! Здесь Скайуокеру пришлось вернуться к причинам трагедии, - и очевидные выводы его совершенно не обрадовали. Все признаки указывали на диверсию, – а кому она выгодна больше, чем Альянсу? Одним махом уничтожить комсостав флота во главе с Командующим, нанести материальный ущерб Фондору – что может быть соблазнительнее? Самым страшным кошмаром Вейдера было превращение Альянса в организацию, борющуюся с Империей ее же методами… но даже Империи потребовалось семь лет, чтобы опуститься до убийства безоружных людей. А уж бросать бомбы из-за угла… при мысли о подобном способе борьбы за справедливость у Энекина волосы встали дыбом. «Хорошо, что за шлемом не видно…»– он помотал головой, отгоняя посторонние мысли. Необходимо узнать правду, какой бы она не была, а для этого первым делом надо найти выход. Конференц-зал превратился в ловушку, которая, если они будут сидеть сложа руки, быстро переквалифицируется в могилу. Время, положенное на экстренный перезапуск энергоблока прошло, но тревожно-красные лампочки так и не сменили цвет на зеленый. А это означало, что цикл регенерации воздуха остановлен. Простые расчеты показали, что, при таком количестве народа в закрытом помещении, концентрация углекислоты достигнет опасного для жизни уровня через полтора стандартных часа. А потом люди начнут умирать… у них остался только один выход. Вейдер отыскал взглядом главу СБ, пытавшегося оживить передатчик, и зашагал к нему, решительно переступая через обломки.
Искалеченная, теряющая кислород орбитальная станция, волею судьбы превратилась в опасный лабиринт, по которому пробирались три группы существ. Они двигались медленно, вынужденные вручную открывать герметичные двери, каждый раз рискуя очутится в вакууме, но встреча, ради которой было затеяно сегодняшнее «мероприятие» должна была состояться. Рано или поздно…
Лайнус Грегори Кейн набрал очередной код, створки двери медленно разошлись… и прилетевший с той стороны лазерный луч отбросил главу СБ к стене. Вероятно, он все же потерял сознание, потому что короткая, но яростная схватка осталась в его памяти в виде отдельных эпизодов. Выстрел… падающее рядом тело в белых доспехах… крик в другом конце коридора… и фигура в черном, стоящая перед двумя уцелевшими повстанцами. Странно, но они, как будто, РАЗГОВАРИВАЛИ. Кейн прислушался: Вейдер говорил подлым убийцам, что они позорят само понятие Альянса. Лайнус задохнулся от возмущения: проклятый ситх толкует с этими НЕЛЮДЯМИ о моральных ценностях повстанцев. Да как он может… Кейн попробовал приподняться. Тело мгновенно пронзила жестокая боль. Глава СБ понял, что умирает и прошептал только слово, в которое вложил всю свою неприязнь к этому человеку: «Предатель…».
«Предатель…».
Это прозвучало, как пощечина. Сколько же ненависти надо вложить в простой набор звуков, чтобы получить столь мощный отклик в Силе? Вейдер замолчал на середине фразы, пытаясь справится с эмоциями. Он знал, как имперцы охарактеризуют его деятельность в роли двойного агента… но все же оказался не готов к тому, что у кого-то достанет смелости назвать вещи своими именами. О, Энекин нашел бы, что ответить на обвинения Императора – как ответил на упреки Органы. Но искреннее проклятие того, кто пошел на смерть по твоему приказу, за идеалы, которые ты ПРЕДАЛ (то, что ты их никогда не разделял – ничего не значащая деталь), - такое обвинение поражает прямо в сердце. Скайуокеру показалось, что потолок падает вниз, а стены злорадно повторяют вслед за Кейном: «Предатель… предатель… предатель…». Противники, похоже, решили, что он струсил. На их лицах (или, скорее, мордах?) расплылись довольные ухмылки. Только один из нападавших был человеком, второй же напоминал вставшую на задние лапы татуинскую песчаную крысу. Сейчас эта «крыса» раздулась от гордости и начала говорить. Вейдер практически ничего не слышал из-за шума в ушах, но одно слово внезапно заставило его отвлечься от самобичевания: «…Энекин».
Миккиири был вне себя от счастья: их план удался! Гибель шестнадцати Зар-ту не была напрасной: они все же достигли цели. Этот Даарт скоро умрет, как уже умерли его спутники… но сначала надо рассказать убийце, кто ему мстит. И главное – за что.
Наконец-то мы встретились! Зар-ту долго ждали. Двадцать долгих лет мы готовились к этому дню, к моменту, когда мы встретим человека по имени Даарт Вейдер и бросим ему в лицо слова Великого Магистра: «Ты проиграл, Энеекин».
Великого Магистра? Это вы о ком?
Ты смеешь утверждать, что не помнишь? Даже такое исчадие зла, как ты, Скаайуокер, не может забыть Учителя! Божественный Винду пал, сраженный твоим предательским ударом, но мы, верные последователи его доктрины, станем проводниками священного возмездия.
Вейдеру очень хотелось ущипнуть себя, чтобы убедится, что этот фарс ему не снится. Мэйс Винду, стоящий во главе религиозного культа? Фанатики, с радостью умирающие во имя «священного возмездия»? Что за бред! Неужели подобное возможно в наше время? Сквозь глубокое потрясение все же пробивалась несвоевременная радость: «Не Альянс! Хвала Силе, это сделал не Альянс!» Жизнь вновь обретала смысл… а вместе с желанием жить вернулось и любопытство.
Много лет назад я, действительно, знал Мэйса Винду, но не замечал в нем ни капли «божественной сущности».
Существо визгливо захихикало:
Ты просто дурак! Не заметить великие способности Наставника мог лишь не имеющий глаз, - или окончательно продавшийся демонам. Наверное, сама Тьма двигала твоей рукой, когда…
Это был честный поединок… и столь любимый вами Мэйс напал на меня первым.
Его миссией было уничтожать зло, - отрезала «крыса». – Если он напал на тебя, значит, его божественный взор не мог вынести созерцания твоей душевной грязи. Даже сейчас ты сомневаешься в его святости, - ни это ли лучшее доказательство глубины падения! Ты – проклятый еретик, Скаайуокер, и отравляешь этот мир своим присутствием. Но мы, зар-ту, «воины пути», не позволим этому продолжаться. Твоя жизнь будет искупле…
Завершая свою обличительную речь, «крыса» направила на Вейдера бластер. Лорд не стал защищаться, желая дослушать монолог до конца, но в дело вмешался новый участник. Меткий выстрел отбросил мохнатого террориста к противоположной стене. Его спутник разделил крысиную участь, не успев даже вытащить оружие. От переборки отделилась знакомая фигура в потрепанных серо-зеленых доспехах. Боба Фетт услышал более чем достаточно…
– Кажется, я не в первый раз решаю проблемы Империи?