Семнадцатилетние
Шрифт:
Шумными аплодисментами встретили девушки это сообщение. На лицах вспыхнуло торжество, радость, гордость... Вот они — первые плоды их упорной работы. Теперь уж никто не скажет, что «Обещание» — пустая, хвастливая бумажка. Они умеют держать слово, как настоящие большевики.
— Девочки, успокойтесь! — подняв руку, продолжала завуч. — Наталья Захаровна хотела сама передать вам такую приятную новость, но она, к сожалению, на совещании и поручила мне поздравить вас. Следует прибавить, что это большая победа, если принять во внимание, что до сих пор вы отнюдь не блистали. Вас нельзя было назвать
Когда Варвара Тимофеевна ушла, Константин Семенович занял свое место у стола.
— Все это было бы очень хорошо,- если бы не было «бы»! — начал он, когда в классе установилась тишина. — Под этим «бы» я имею в виду две последние тройки, а затем вот эту работу. Я умышленно приурочил раздачу тетрадей к такому приятному сообщению, чтобы испортить вам настроение. Да, да. Я не шучу, — подтвердил, он, увидя улыбки. — Говорят, что «нет худа без добра», но, видимо, иногда «нет и добра без худа». Что случилось, девочки? Головокружение от успеха? А может быть, вы решили, что после контрольных работ можно сделать перерыв? Или это праздники на вас подействовали? Так или иначе, но к последнему сочинению вы отнеслись спустя рукава.
Слова Константина Семеновича не звучали обычной учительской нотацией. В них была настоящая горечь, разочарование, и это сильно подействовало на девушек. Большинство сидело опустив глаза. Белова чувствовала себя своего рода «победительницей». Она не была связана «Обещанием», и упрек учителя к ней не относился.
— Сейчас вы получите ваши работы, — продолжал Константин Семенович. — Тема сочинения — «Широка страна моя родная!» — давала вам большие возможности. Это совсем не географическая тема, и мы об этом подробно говорили. Я ждал от вас большего. — Он взял сверху первую тетрадь. — Аксенова!
Все подняли головы, а Таня встала.
— Не нужно торопиться. Когда вы торопитесь, то забываете о грамматике. Обратите внимание на запятые. Поставил вам с трудом четверку.
Он передал тетрадь и взял следующую. Аня слегка побледнела, и в широко открытых глазах ее не трудно было прочитать страх.
— Алексеева. У вас та же беда. Начали вы хорошо, но потом заторопились и сильно испортили интересную работу. Четверка.
У девушки немного отлегло от сердца, но пальцы дрожали, когда она брала тетрадь.
— Белова!
Учитель взглянул на поднявшуюся девушку. В глазах этой самоуверенной, избалованной ученицы он прочел спокойное ожидание. Она привыкла получать пятерки.
— Я не сомневаюсь, что вы знаете песню, но пересказали вы ее плохо. У вас нет ни одной своей, свежей мысли. Вы или забыли, или не пожелали считаться с нашими условиями. Чужие слова, чужие мысли. Тройка.
Это было так неожиданно, что у девушек вырвался шумный вздох.
Побледнев, Белова взяла тетрадь, и глаза ее забегали по сторонам, ища сочувствия.
— Вершинина, — продолжал Константин Семенович. — От тройки вас спасла грамотность и отличное знание географии Советского Союза. Ваше путешествие не отличается интересной выдумкой. Вы
Когда учитель передавал тетрадь Лиде, Надя от волнения больно ущипнула соседку, а та хлопнула ее по руке.
Этот шлепок услышал Константин Семенович и взглянул в сторону Ерофеевой.
— Что у вас там?
— Следующая моя... — еле слышно пробормотала Надя вместо ответа.
— Да. Ерофеева. Она взяла выбор профессии. Это хорошо, — сказал учитель. — Четверка.
— Ой, чуть не умерла! — прошептала Надя, принимая тетрадь.
— Константин Семенович, разрешите выйти? — попросилась Белова.
— Идите.
Нижняя губа у Вали дергалась, на глазах выступили слезы. Торопливыми шагами она обошла учителя и вышла из класса.
— Иванова Екатерина. У вас четкая мысль, ясное изложение, но так же, как и у Вершининой, не хватает размаха, воображения. Четверка.
— Иванова Светлана, — вызвал учитель и раскрыл тетрадь. — Вот эту работу, девочки, советую прочитать всем. Искренне, смело, образно и, прямо скажу, оригинально. Переписка двух подруг, окончивших вместе школу. Одна живет в Ленинграде, другая уехала во Владивосток. Пятерка! — с удовольствием закончил он, передавая работу сильно смутившейся от похвалы девушке.
— Хе-хе! Первая! — вполголоса сказала Женя.
— Кравченко!
Еще не было случая, чтобы за сочинение Тамара получила отметку ниже пятерки, и она поднялась сейчас, спокойно улыбаясь. Но это продолжалось несколько секунд. Нахмуренные брови учителя, когда он взял ее тетрадь, как порыв ветра, сдули улыбку с лица девушки.
— В чем дело, Кравченко? Ведь мы с вами уже говорили на эту тему. В красивых словах, в громких и довольно шаблонных фразах вы утопили свою идею. Форма должна подчеркивать содержание, а у вас форма ради самой формы. Красота фразы ради ее красоты. У вас такие витиеватые выражения, что просто трудно читать. У меня к вам повышенные требования. Вы будущий журналист и наш редактор. Тройка.
— Ого! — не выдержала Женя, и следом за ней класс шумно вздохнул.
— Тихонова!
Лариса испуганно уставилась на учителя, но когда он раскрыл тетрадь и одобрительно закивал головой, глаза ее стали совсем круглыми.
— Хорошо! Вы делаете успехи. У вас есть юмор. Хотя у вас тоже география, но путешественники очень приятные. Пятерка.
Получив тетрадь, Лариса с таким гордым, победоносным видом вернулась на место, что все невольно заулыбались.
— Нет, уж извините! — прошептала она сзади сидящим. — Эта пятерочка без чужой помощи заработана. Потом и кровью!
Увидев свою тетрадь в руках учителя, Нина Шарина по обыкновению, решила, что она «погибла», и встала, не чувствуя под собой ног.
— Скажите, Шарина, вы знакомы с живописью? — спросил Константин Семенович.
— Немного. У меня дядя — художник, — едва слышно ответила девушка.
— Это заметно. Вот, девочки, тоже интересная работа. На выставке картин... Через полотна художников и разговоры посетителей Шарина сумела показать многое. Пятерка.
Остальные тетради он вручал «без комментариев», как выразилась Холопова, сообщая только отметки. Но его покачивание головой при этом было красноречивей слов.