Семья Буториных
Шрифт:
Фурегов. Ага, стало быть, не ручаешься? А ты, Илья Максимович?
Илья. Каждую вещь можно улучшать до бесконечности.
Фурегов. Тонко, тонко… (Резко повысив голос.) Что же вы хотите? Внедрять машины, не имея абсолютной уверенности в их совершенстве! Похвальная смелость. Новаторство чистой воды. (Хохочет.)
Никонов. Речь идет пока не о серийном производстве. Только четыре машины, пока хотя бы по одной на шахту. (Как
Фурегов. Ефимушкин? Положительно… Гм-м… (Мягко.) Четыре машины… А где мы электрооборудование, где приборы возьмем?
Никонов. Было бы желание.
Входит Ефимушкин. Кивком головы здоровается с Ильей и Никоновым. Останавливается и слушает.
Фурегов. Это у меня-то нет желания? Уже — упрек. Что ж, с вами не легко спорить. Сейчас у нас так: возрази против какого-то новшества — мгновенно тебе ярлычок: консерватор. Ходи тогда с этой вывеской и разбирайся, доказывай, кто прав, кто виноват. А я, дорогие мои товарищи, еще в ноябре семнадцатого года штыком голосовал за все наши новшества, — которые есть и которые будут. Что же касается этой каверзной проблемы, должен сказать: ключ тут в насыщенности техникой.
Ефимушкин. Если ты, Николай Порфирьевич, видишь ключ именно в этом, то могу тебя обрадовать: этот ключ лежит в нашем кармане.
Фурегов. С каких пор, Александр Егорович?
Ефимушкин. Сегодня пришел наряд.
Фурегов. Министерский?!
Ефимушкин. Да, большая партия электрического оборудования, приборов и инструмента.
Фурегов. Добрая весть! И как ты умудрился узнать раньше меня?
Ефимушкин. Да так уж умудрился.
Фурегов(по телефону). Дайте отдел технического снабжения… Не отвечает? Как появится Михайлов — соедините меня с ним. (Опускает трубку, встает и, обрадованный, ходит по кабинету.) Хорошо, очень хорошо! Эх, приберечь бы это оборудование… Богатство! Растянуть его экономненько…
Ефимушкин(иронически). Мечта… Сам Плюшкин позавидовал бы.
Фурегов(еще в плену своей «мечты»). А? Что?
Никонов(сухо). Итак, Николай Порфирьевич, насыщенность техникой прекрасная… Остается только приступить к нашему делу.
Фурегов. Ой, навязались вы на мою голову с этими новинками! Журавль в небе. Все ломать, пересматривать, людей переучивать… И затраты, затраты какие! Одних высококачественных моторов — шестнадцать штук. Грабеж!.. А будет ли толк?
Никонов. За моторы и все прочее можешь не беспокоиться. Пока мы до конца не
Фурегов. Вот это другой разговор!
Никонов. Еще недельку переждем, посмотрим, как поведет себя первая, а потом и приступим.
Фурегов. Одну недельку? Не маловато? (Торгуется.) Две.
Никонов. Можно и две.
Фурегов. Вот, вот… Лучше две.
Никонов(пожимая плечами). Важно твое принципиальное согласие. Мастерским надо подготовиться.
Ефимушкин(улыбаясь). По всему видать, придется тебе, милый наш хозяин, раскошеливаться.
Фурегов. Петлю, петлю на шее затягиваете…
Илья. А как же все-таки с забоями? Товарищи, не меньше трех.
Фурегов. Конечно, новое дело… Может быть, очень хорошее дело…
Ефимушкин. Да не тяни же, Порфирьич.
Фурегов. Что? Забои? Владислав Сергеич, займитесь. (С улыбкой.) Признаться, маленькая надежда и у меня теплится. Однако прошу учесть одно мое условие… При первых же признаках угрозы для плана, для реальных задач, я всю эту рискованную затею свертываю, — и можете жаловаться хоть в Совет Министров.
Никонов. С таким-то условием?..
Ефимушкин. И все-таки мы начнем!
Занавес.
Действие второе
Площадка у копра шахты Северная, где работает со своей бригадой Илья Буторин, и где начальником смены Максим Федосеевич. Только что кончилась вторая смена. Рабочие, поднявшиеся на-гора, выходят из клетевого помещения и проходят через площадку.
Бадьин(поет). Он пел про далекий, родимый Урал, — угрюмые, слушали волны…
Карпушкин. Вот соловей! Тут не знаешь, куда от тоски деваться, а он…
Ястребов. Пускай поет. И ты нос не вешай. Сейчас нам знаешь, как надо держаться? На нашу бригаду сейчас весь рудник смотрит.
Карпушкин. Смотреть-то уж нечего.
Бадьин. Никогда бы из тебя, Карпушкин, моряк не получился. Маленькая пробоина — а ты уже с корабля за борт.
Карпушкин. Дураков мало. Вон в бригаде Василия Буторина, на Южной — там работают, ничего не скажешь. А мы… Где наши обязательства? Нас не то что Василий — самая последняя бригада обгонит. Возимся с этой моторной рогозой, как дитятя с побрякушкой. А она вот смену подрожала да в стала. Будь бы совсем намертво, а то ведь, неровен час, и еще возиться придется. Сотворили диковинку.