Семя Хаоса II. Мать Милосердия

Булычов Антон

– Нет, мой друг. Неразумно оттягивать у тебя боевые части. Не забывай, как сопротивлялся легион «Север» в городе. Если они будут так же часто придумывать ловушки, можешь вернуться ощипанным. Но хорошо, я возьму половину болтов против магов и половину легких орудий. Так будет справедливо.

– Справедливо, – кивнул военачальник. А затем подошел к королю Кимбера, чтобы пожать руку. Тот ловко поднялся с кресла и сжал запястье Трувиана в воинском пожатии.

– Значит, решено!

Охота началась.

Глава 3. Асциена. Маги, которые знают

Заточение Асциены в особняке графа Амадеуса

де Фарниса продолжалось. Оно не было ни утомительным, ни скучным. Гостью кормили и развлекали. Точнее, давали ей развлекаться самостоятельно в обширной библиотеке. Пару раз в неделю граф лично беседовал с историком во время поздних обедов. Порой темой разговора была просто светская беседа, порой государственные дела Голоса Императора, редко история. При этом граф редко позволял себе говорить как очевидцу событий, чаще ведя беседу как простой смертный. Почему-то Асциену это бесило особенно сильно.

Ведь перед ней был на самом деле человек… бог, способный рассказать ей все о эпохе до Войны Богов, ответить на любые вопросы. А он… Архг! Порой ей даже не помогал шоколад. Женщина уже почти жалела, что он признался ей в своей истинной личности. Она вспомнила один из первых ужинов после признания графа в том, что он Альмерин, один из Младших богов.

Тогда вечер выдался прекрасным, и Асциена вместо того, чтобы пойти в библиотеку, открыла окно в своей комнате на втором этаже, села на подоконник и любовалась кроваво-алым закатом. Она погрузилась в свои мысли так глубоко, что, когда в дверь постучали, сильно вздрогнула, чуть не выпав из окна. Услышав разрешение войти, слуга в безупречно выглаженной ливрее поклонился ей из дверей и сообщил, что Его Светлость ждет ее на обед.

Асциена переоделась и спустилась к столу. Граф выглядел неважно, но Асциена не решилась ему об этом сообщить. Амадеус, как всегда, завел ничего не значащую беседу, когда его прервал стук в дверь. Вошел гонец и, поклонившись сначала графу, а затем историку, вручил Амадеусу записку. Пробежав по ней глазами, Голос Императора скрипнул зубами, утратив на мгновение свое самообладание, затем быстро набросал ответ и отдал гонцу.

Беседу он не продолжил, и через некоторое время Асциена, набравшись храбрости, спросила сама:

– Альмерин, что происходит?

Граф удивленно посмотрел на нее.

– Прошу Вас, моя дорогая Асциена, и впредь звать меня Амадеусом. Во-первых, я пока хотел бы оставить кое-какие детали моей биографии тайной для своих слуг. Во-вторых, Амадеус – мое настоящее имя. Так назвала меня моя мать. И хотя когда-то я его не любил, теперь предпочитаю, чтобы меня знали под истинным именем.

Асциена робко кивнула. Де Фарнис отложил приборы.

– Вижу, моя откровенность плохо на Вас повлияла. Теперь Вы боитесь меня. Это весьма прискорбно. Мне нравилось беседовать с Вами, а страх убьет любую, даже самую лучшую беседу. Поэтому обозначу еще раз, то, что когда-то я имел… хм, больший вес, ничего не значит в данный момент. Я не связан с Семенем Хаоса и не собираюсь с ним связываться больше никогда. Что же касается моих планов относительно Вас – я не соврал ни слова. Мне и правда очень пригодились бы Ваша поддержка и Ваш авторитет в научных кругах. Сейчас, пожалуй, даже больше, чем ранее.

Асциена нахмурилась:

– Почему? Что изменилось?

Амадеус прокашлялся и произнес с драматичной ноткой в голосе:

– Я

ошибся. К сожалению. Северяне неведомым образом уничтожили даже не один, а целых два легиона. Так что мой план и так выполняется самым печальным образом. Император с моей подсказки уже направил рескрипт боевым орденам магов с призывом спасти государство от орд северных варваров. Более того, Кинетики уже ответили нам, согласившись отправить к легиону «Преторий» более половины своих магов. Эта ситуация одновременно и ужасная, и интригующая.

От этих слов у Асциены по спине забегали мурашки. В двух легионах тридцать тысяч человек, и она не видела в их смерти ничего интригующего.

– Таким образом, Империя более не заинтересована в конфликте с Союзом торговых городов и Областью Одина. С Союзом договор и так крепок. А вот с Областью я поторопился, инициировав публикацию для широкой общественности нескольких работ нашей обожаемой Миллы. Конечно, они не идут ни в какое сравнение с Вашими, ни по проработке материала, ни по… – Амадеус пожевал губы, подыскивая слова, – степени компрометации нашего общества магов и священников Одина.

Асциена задержала дыхание. Выходит, от нее больше не требуется предательства по отношению к Совету? Может быть, граф даже согласится отпустить ее, если она пообещает достаточно убедительно сохранить его тайны? Собственно говоря, она и не собиралась их выдавать кому-либо. Уж очень опасно. И больше она опасалась даже не мести бога, пусть и не связанного на данный момент с Семенем Хаоса, а того, что ее посчитают сумасшедшей. Тем временем Амадеус продолжал свой монолог.

– Маги решили, что их пытаюсь дискредитировать не я, а Совет священников. Это мне даже на руку, они будут меньше общаться друг с другом, но внимательно следить за ситуацией. А вот в Области часть произведений вызвала негативную реакцию. Я слышал, Совет даже объявил сбор наемников.

– Какие именно работы опубликовала Милла? – спросила Асциена.

– Базовые. Теперь все знают, что Великие боги лично возглавили мятеж против Одина и убили его.

– Вы возглавили, – не выдержала историк.

Глаза графа де Фарниса на мгновение немного потемнели. Потом он слегка вздохнул.

– Вы правы. Я был молод, глуп, и, поверьте, сейчас сожалею о тех решениях. О некоторых из них. Вы можете отнестись к этому скептически, но я признаю свои ошибки. Тогда я думал больше о своей личной власти, а не об Империи. Но после прорыва Ничто, после первых лет тщетных попыток удержать Империю от развала, после смерти Одина и разрушения столицы все изменилось. Я изменился! – По ходу речи он все больше распалялся. Сменились жесты. С удивлением Асциена поняла, что эти эмоции подлинные. Граф молчал о своем прошлом и не поднимал связанных с ним тем, потому что раскаивался. – И если Вы считаете меня безжалостным, то Вы никогда не смотрели в глаза Корал.

Амадеус замолчал, его дыхание не было тяжелым, но все же сбилось.

– Извините, – тихо сказала Асциена.

Де Фарнис поднял руку.

– Я понимаю Ваш интерес. Ведь Вас тянет к истории, как котенка к теплому молоку. Вот только вряд ли я смогу удовлетворить Ваше любопытство. Вернувшись, я понял, что многие мои воспоминания тусклы или вообще отсутствуют. Я читал многие хроники за эти пять лет, искал самые редкие еще и потому, что хотел восстановить свою память.

Граф замолчал.