Семья преступника
Шрифт:
Коррадо. Ты на коленях! Предо мной! Встань, Розалия, встань!
Розалия (вставая). Ну, слушай, Коррадо, вот мое решение! Пусть наша Ада всегда будет Эммой и останется у благородного человека, который дал ей свое имя. Что касается меня (жена — раба), пусть так и будет, я не жалуюсь, — я же иду за тобой в горы, в темницу, на эшафот, если хочешь.
Коррадо. Ты пойдешь за мной?.. За мной?
Розалия.
Коррадо. Я не достоин коснуться ее!
Розалия. Бедный Коррадо! Забудь хоть на минуту прошлое… и успокой свою горячую голову на груди моей. Поди ко мне, несчастный Коррадо.
Коррадо (обняв Розалию). Розалия! Какое блаженство!
Розалия. Я тебе простила, все простила! Ты решился? Не правда ли?
Коррадо. Да, я решился; я не в силах более противиться тебе; железная душа моя растопилась в слезах на груди твоей.
Входит монсиньор.
Коррадо, Розалия, монсиньор.
Монсиньор. Извините, вы, вероятно, меня не ожидали. Но, кажется, я пришел в добрую минуту, чтоб принять участие в вашей назидательной беседе.
Розалия. Вы пришли прервать ее… но немного поздно; к моему счастью, все разговоры кончены, и мы во всем согласны. Не правда ли, Коррадо?
Коррадо. Да.
Розалия. Порадуйтесь, монсиньор, и позвольте мне удалиться. (Уходит.)
Монсиньор. Вы ее простили?
Коррадо. Вы, монсиньор, ошибаетесь: она меня простила.
Монсиньор. Прекрасно, взаимное оставление грехов — дело христианское. Но я слышал, стоя за дверью, — так как я пришел немножко рано и не хотел мешать вашим благородным излияниям, — что ваша Ада живет здесь под именем Эммы.
Коррадо. Живет, но не для меня.
Монсиньор. Не для вас?
Коррадо. Я должен отказаться от нее.
Монсиньор. Должны?.. Не может быть… Мужья и отцы не теряют своих прав.
Коррадо. Есть случаи, когда теряют.
Монсиньор. Я с вами не согласен.
Коррадо. Я верю. (Задумчиво.) Здесь, в несколько часов, душа моя стала чище, чем в продолжение четырнадцати лет заключения; в тюрьме рычал зверь, здесь плакал человек.
Монсиньор. Никто не имел права заставлять вас плакать, ваша семья принадлежит вам: Несчастный, и вы не понимаете, что хотят от вас избавиться! Доктор отнял у вас права отца, хочет отнять и супружеские.
Коррадо. Вы лжете! А вам бы не следовало.
Монсиньор. Я лгу?
Коррадо. Да, лжете. Ведь вы подслушивали у двери, как же вы не слыхали, что Розалия решилась итти со мной.
Монсиньор. Она притворяется, она знает, что полиция напала на ваши следы и что…
Коррадо. Молчите, не смейте оскорблять честную женщину!
Монсиньор. Честную?
Коррадо. Да, более нежели честную: святую.
Монсиньор. А! В таком случае мне остается только жалеть вас: полиция вас открыла, и я вас предупреждаю, что двери моего дома заперты для вас. Предоставляю вас судьбе вашей.
Коррадо. Я думаю даже, что вы на меня донесли.
Монсиньор. Вы не посмеете подозревать меня.
Коррадо. А вы не посмеете запереться. Подите, монсиньор, скажите тем, которые меня ищут, что я здесь и жду их.
Монсиньор уходит.
Действие пятое
Декорация та же.
Коррадо, потом Розалия.
Коррадо. Что медлит Розалия? Мои минуты сочтены. Ах, вот она!
Розалия. Коррадо, ты хотел говорить со мной, — вот я. Что, разве уж время нам отправиться?
Коррадо. Нет еще; мне прежде нужно кой-что сказать тебе и сделать несколько вопросов. Я был взволнован, очень разгорячен, не мог собрать мыслей, — теперь я покойнее. Розалия, сядь со мной.
Розалия садится подле него.
Скажи мне: сдержал ли я свое обещание? Умею ли я покоряться, молчать, терпеть?
Розалия. Да, Коррадо.
Коррадо. После твоих ласк, после твоего обещания итти со мной я должен был это сделать.
Розалия. И я тоже сдержу свое обещание.
Коррадо. Да, но какую жертву ты должна принести! Скажи мне, доверься мне! Розалия, не разорвется ли твое сердце, когда ты будешь покидать эти места, этот дом?
Розалия. Этот дом? И ты меня спрашиваешь! Не здесь ли мы покидаем, и, может быть, навсегда, нашу Аду?
Коррадо. Знаю; но кроме дочери, не жалко ли тебе оставить еще кого-нибудь?
Розалия. Кого же?