Семья Тибо (Том 1)
Шрифт:
– Господин аббат, - прервал его г-н Тибо, переводя дыхание, как после быстрого бега, - я в отчаянии, ничего другого не могу вам сказать! Когда думаю о том, какие еще сюрпризы ожидают нас при таких задатках... Я просто в отчаянии, - повторил он задумчиво, почти шепотом и застыл, вытянув вперед шею и упершись руками в бедра. Веки его были опущены, и, если бы не едва заметное подергивание нижней губы, прикрытой седеющими усами и белой бородкой, могло показаться, что он спит.
– Негодяй!
– крикнул он внезапно, устремляя вперед подбородок, и острый
– Я сообщу в больницу, чтобы там меня завтра не ждали, - сказал он, - и утром пойду поговорить с этим Фонтаненом.
– Утром?
– повторил машинально г-н Тибо. Он встал.
– А пока нам предстоит бессонная ночь.
– Он вздохнул и направился к дверям.
Аббат пошел следом. На пороге толстяк протянул священнику вялую руку.
– Я в отчаянии, - вздохнул он, не открывая глаз.
– Будем молить бога, чтобы он нам всем помог, - учтиво отозвался аббат Бино.
Отец и сын молча прошли несколько шагов. Улица была пуста. Ветер утих, потеплело. Было начало мая.
Господин Тибо подумал о беглеце. "Хорошо хоть, что он не мерзнет, если у него нет сейчас крова над головой". От волнения он ощутил слабость в ногах. Он остановился и обернулся к сыну. Поведение Антуана немного успокаивало его. Он любил своего старшего сына, гордился им, а в этот вечер любил его особенно нежно, ибо усилилась его враждебность к младшему. Не то чтобы он был неспособен любить Жака; дай, малыш, хоть какую-то пищу отцовской гордости, и он пробудил бы в г-не Тибо нежность; но сумасбродные выходки Жака всегда уязвляли его в самое чувствительное место: они ранили его самолюбие.
– Лишь бы только все обошлось без излишнего шума, - проворчал г-н Тибо. Он приблизился к Антуану, и голос его дрогнул: - Я рад, что ты смог уйти с дежурства на эту ночь, - сказал он. И сам испугался выраженных чувств.
Молодой человек, смущенный еще больше, чем отец, не отвечал.
– Антуан... Мой милый, я рад, что ты в этот вечер со мной, - шепнул г-н Тибо и, наверно, впервые в жизни взял сына под руку.
– Допрос Женни
В это же воскресенье, вернувшись к полудню домой, г-жа де Фонтанен нашла в прихожей записку от сына.
– Даниэль пишет, что Бертье оставляют его у себя завтракать, - сказала она Женни.
– Значит, тебя не было, когда он вернулся?
– Даниэль?
– Девочка встала на четвереньки, чтобы достать забившуюся под кресло собачонку. Она долго не поднималась.
– Нет, - сказала она наконец, - я его не видела.
Она схватила Блоху, прижала ее к себе обеими руками и, осыпая поцелуями, вприпрыжку побежала в свою комнату.
Она появилась перед завтраком.
– У меня болит голова. Я не хочу есть. Лучше полежу в темноте.
Госпожа де Фонтанен уложила ее в постель, задернула шторы. Женни свернулась под одеялом в клубок. Она никак не могла заснуть. Проходили часы. Много раз за день г-жа де Фонтанен заглядывала к дочери, клала ей на лоб прохладную руку. Под вечер, изнемогая от нежности и тревоги, девочка схватила эту руку и поцеловала ее, не в силах удержаться от слез.
– Ты возбуждена, родная... Должно быть, у тебя жар.
Пробило семь, потом восемь. Г-жа де Фонтанен не садилась за стол, ожидая сына. До сих пор Даниэль ни разу не пропускал обеда, заранее об этом не предупредив, и уж никак не оставил бы мать и сестру обедать без него в воскресенье. Г-жа де Фонтанен облокотилась о балконные перила. Вечер был теплый. По улице Обсерватории шли редкие прохожие. Между деревьями сгущалась тень. Несколько раз ей казалось, что она видит Даниэля, узнаёт в мерцании уличных фонарей его походку. В Люксембургском саду пророкотал барабан 6 . Сад закрывался. Наступала ночь.
Она надела шляпу и побежала к Бертье. Они еще накануне уехали за город. Даниэль солгал!
Госпожа де Фонтанен постоянно имела дело с ложью подобного рода, но чтобы солгал Даниэль, ее Даниэль, - это было впервые! В четырнадцать лет?
Женни не спала, чутко ловила малейший шорох. Она окликнула мать:
– А Даниэль?
– Он лег. Думал, ты спишь, и не стал тебя будить.
Ее голос звучал естественно. Стоит ли зря волновать ребенка?
Было поздно. Г-жа де Фонтанен села в кресло, возле полуоткрытой двери в коридор, чтобы услышать, как возвращается сын.
Ночь прошла, наступило утро.
Около семи утра собака вскочила на ноги и заворчала. В дверь позвонили. Г-жа де Фонтанен бросилась в прихожую, она хотела открыть сама. Перед ней стоял незнакомый молодой человек о бородой... Несчастный случай?
Антуан назвал себя, сказал, что ему нужно повидать Даниэля, прежде чем тот уйдет в лицей.
– Дело в том, что как раз... моего сына нет сейчас дома.
Антуан удивленно развел руками.
– Извините мою настойчивость, сударыня... Мой брат, близкий друг вашего сына, со вчерашнего дня исчез из дому, и мы страшно встревожены.
– Исчез?
Ее рука судорожно вцепилась в белый шарф на голове. Она отворила дверь в гостиную, Антуан последовал за ней.
– Даниэль тоже не вернулся вчера домой, сударь. Я тоже очень волнуюсь.
Она опустила голову и тут же снова вскинула ее.
– Тем более что сейчас моего мужа нет в Париже, - добавила она.
Все в этой женщине дышало такой искренностью и простотой, какой Антуан никогда еще не встречал. Измученная бессонной ночью, вся во власти смятения и тревоги, она стояла, обратив к молодому человеку открытое лицо, на котором чувства сменялись, как чистые тона на палитре. Несколько секунд они глядели один на другого, друг друга не видя. Каждый следовал за извивами своей мысли.