Семья убийц
Шрифт:
– Также есть показания свидетелей, которые видели, как вы сажали Дарью Черепанову в свой фургон… – добивал его Кауров. – Опять же, отпечатки ваших пальцев на месте преступления.
Он не лгал, собака вывела кинолога к месту, где находился грузовой автомобиль с длинным фургоном. Оперативники разыскали людей, которые видели мужчину и женщину, по описаниями походивших на Николая и Дарью Черепановых. Да и сама Дарья не отрицала, что гостила вчера у Баркова. Криминалистам удалось снять отпечатки пальцев, принадлежащие Черепанову, официального заключения экспертизы пока нет, но сравнительный анализ уже проведен, результат зафиксирован.
– Ну, хорошо, я был у Баркова, я бил ему морду!.. – резко подняв голову, признался Черепанов. – Но я его не убивал!
– Били вы его жестоко.
– Но до первой крови, не больше!
– Из носа кровь пошла?
– Из носа.
– И вы остановились?
– Сказал, если еще раз к Дашке сунется, я его убью!..
– Барков умылся, открыл бутылку пива… – пристально глядя на Черепанова, медленно проговорил Кауров. – Вы видели, как он пил пиво?
– Не видел!.. Не пил он пиво, когда мы уходили!
– Вы забрали жену, ушли и больше не возвращались?
– Больше не возвращался!
– Ваша жена может это подтвердить?
– Конечно, может!.. Я же на «Мане» своей подъехал, у меня там спальник, отъехали чуть-чуть… Если честно, была у меня мысль вернуться, еще раз по сопатке этому козлу врезать! Но Дашка на меня как набросится… Прямо там, в спальнике, ну, это… Я после этого даже не размяк, растаял…
– А далеко отъехали?
– Да нет, не очень.
– Может, видели, кто в дом к Баркову заходил?
– Нет, не видел.
– Я так понимаю, Барков свою собаку на привязи оставил.
– Ну да, она там в клетке куковала. А выпускал ее Барков или нет, я не знаю. Я обратно не возвращался.
– Тогда кто к нему заходил?
– Да не знаю я!
– Вы калитку за собой запирали, дверь?
– Закрывал, но не запирал, а зачем?
– Может, на улице что-то подозрительное видели?
– Да не помню… Хотя… – Черепанов задумался.
– Что такое? – пронзил задержанного взглядом Кауров.
– Мужик там в темноте какой-то стоял.
– Где там?
– На дороге. Мы вправо свернули, а он там слева стоял. За дорогой. В темноте. Фонари почти везде светили, а над ним темно. – От волнения кадык Черепанова двигался, как живая мышь в глотке питона.
– Даша видела этого человека?
– Не знаю… Я и сам на него внимания не обратил, то есть увидел, но только сейчас вспомнил…
– Не обратили внимания… – в раздумье растягивая слова, повторил Кауров.
Черепанов ворвался в дом, избил хозяина, одно это уже уголовное преступление, а стоящий на дороге мужчина – потенциальный свидетель, который мог дать против него показания. А он – не обратил внимания. Как минимум нелогично.
– Я же не думал, что мне оправдываться придется, – правильно понял Черепанов. – Что я такого сделал? Ну, морду набил!.. Да и в запале я был!
– А человек был?
– Ну да.
– Подозрительный.
– Я не говорил, что подозрительный.
– И никто не говорил. И никто не видел, как этот человек заходил в дом к Баркову. А вас видели.
– И что? – запаниковал Черепанов.
– И что… – мрачно усмехнулся Кауров.
В таких случаях Евграфов предлагал чистосердечное признание в обмен на состояние аффекта, но это нечестно. Прежде всего перед законом. Черепанов избивал Каурова в состоянии сильного душевного волнения, с этим трудно спорить. Но если он вернулся и добил потерпевшего, это уже другое. Это уже хладнокровный расчет, пусть и на горячую голову. Это уже умышленное убийство со всем отсюда вытекающим. А нанести мощный точечный удар Черепанов мог, мужчина он физически крепкий, избиение Баркова это подтверждает.
– Советую вам нанять хорошего адвоката.
– Вы не верите, что там на дороге мужик стоял?
– Я верю в факты. А результаты экспертизы еще не готовы.
Криминалисты отработали на месте происшествия, изъяли следы, относящиеся к совершенному преступлению, возможно, выяснится, что Баркова ударил в кадык не Черепанов, а кто-то другой. Но выяснится не сегодня и даже не завтра. А заключать Черепанова под стражу нужно сейчас. Постановление о привлечении в качестве обвиняемого, ходатайство в суд об избрании меры пресечения, материалы, чтобы обосновать необходимость заключения под стражу. Впрочем, бумажная волокита Каурова не пугала, как и хождение по судам. Его беспокоила перспектива осудить невиновного. Следователь – это прежде всего человек, а потом уже орудие правосудия.
– Экспертиза, – хмыкнул Черепанов. – Ловко ты меня развел, гражданин начальник! След остынет, не сможем взять настоящего убийцу…
– А настоящий убийца – это человек, о котором вы говорите? В темноте на дороге?
– Да, в темноте на дороге! – агрессивно сказал мужчина. – Нутром чую, он это! От него такая жуть исходила!..
– Вы же не обратили на него внимания, – напомнил Кауров.
– А-а, что вам говорить! – махнул на него Черепанов.
– А говорить придется.
– Только в присутствии адвоката!
– Как вам будет угодно!
Кауров не мог отказать Черепанову в его законном праве давать показания в присутствии адвоката. Велел увести задержанного, а сам обложился бумагами, чтобы встретить этого самого адвоката во всеоружии.
Появился Евграфов. Кауров поднялся, приветствуя начальника, тот одобрительно кивнул, глянув на него сверху вниз.
– Я смотрю, ты посвежел, Кауров… – заметил он. И, немного подумав, с ехидцей спросил: – Человеком себя почувствовал?
– Я всегда был человеком.
– Что там у тебя по делу? Сознался этот, как его?..
– Черепанов.
– Сознался?
– Признал, что избил Баркова. Избил и ушел. Больше не возвращался.
– А он должен был возвратиться?
– Барков не умер после первой серии ударов. Он умылся, на кухне открыл бутылку пива. Только тогда кто-то пришел его добить.
– Черепанов и пришел.
– Очень может быть, – кивнул Кауров.
– Ты сомневаешься? – искоса посмотрел на него Евграфов.
– Да нет… Хотя Черепанов и говорил о каком-то мужчине, который наблюдал за домом Баркова.