Семья волшебников. Том 1
Шрифт:
— Да меня отправь, — потянулась Лахджа. — Я быстро соображу.
Майно все-таки поколебался, вспомнив, в каком шоке был Хаштубал, который тоже просто отозвался на «некогда объяснять, там человек в беде». Но если все будут отказываться, то в чем вообще смысл дружбосети? Она же существует в первую очередь для срочной взаимовыручки.
— Я принимаю вызов, — ответил Майно и мгновенно исчез.
…Он вернулся через десять минут. Большинство вызовов не занимают много времени. Утерев сажу с лица и стряхнув с плаща золу и иней, волшебник чмокнул жену
— Спасибо за плащ. Второй раз меня спасает.
Несмотря на все чудесные свойства, этот плащ Дегатти не стал превращать в фамиллиара. Он не был уверен, что вообще когда-нибудь заведет кого-нибудь нового. Слишком многих потерял, а душевный ресурс не бесконечен.
Но просто защитным артефактом он этот плащ сделал. Сшитый из волос жены, тот до некоторой степени обладал ее свойствами, тоже мог восстанавливать себя и немного меняться. Но даже если однажды его уничтожат… у Лахджи полно еще волос.
— Эй, это было довольно трудозатратно, — сказала Лахджа недовольно. — Я два года волосы копила. Кстати об этом… у нас сток засорился.
Майно хмыкнул. Он не спорил, что жена физически сильнее его. Она все-таки демон. И тем не менее некоторую работу она наотрез отказывается делать, потому что та якобы мужская.
В основном всякие неприятные вещи. Например, чистить сток.
Хотя забивает его в основном именно она. Дегатти извлек из трубы грязный, источающий скверну комок, и его аж передернуло. Женские волосы приятно гладить и перебирать, пока они на голове хозяйки, но стоит им отделиться и намокнуть, как они превращаются в самую мерзкую штуку во вселенной.
Комок вдруг извернулся и пополз на маленьких волосяных ножках. Дегатти невольно отшатнулся — такого раньше не случалось. Понятно, кусочки демонов могут вести себя непредсказуемо, но обычно они все-таки просто быстро разлагаются.
Но иногда в них сохраняется активная демоническая сила, и на свет появляется мелкая нечисть. А иногда… не очень мелкая.
Комок противно заверещал и попытался скрыться под верандой. Почти пролез в щель, но Дегатти, содрогаясь от отвращения, схватил его за грязный мыльный хвост и потянул на себя.
Хвост оборвался, и остальная тварь исчезла в глубине.
— Впредь чисть слив сама, — сказал волшебник, моя руки.
— Боже, у тебя такое лицо, как будто ты подвиг совершаешь, — продолжала месить тесто Лахджа. — Я бы енота попросила, но мы с ним пирожки делаем!
— А с чем? — заинтересовался Дегатти.
— С капустой и рыбой!
В гостиной ненавязчиво, как бы слегка извиняясь, захныкала Вероника. Лахджа осталась лепить пирожки, но ее хвост удлинился, протянулся через всю столовую и холл, а в гостиной сформировал второе тело, которое уселось и принялось кормить дочь.
— Копии он делает, — пробормотала демоница. — Важный какой. Я тоже могу.
— Завидовать братьям-апостолам, ай-яй, — сказал Дегатти, набивая трубку. — К тому же ты не можешь отделять части себя… хотя…
— Я пыталась, — угрюмо сказала Лахджа. — Постоянно об этом думаю.
— Не надо даже пытаться, любимая, — самым своим задушевным голосом сказал Майно, пытаясь выбросить из головы волосяной комок где-то под верандой. — Ты идеальна, а идеал неповторим.
— О-о-о, ты мне льстишь… — улыбнулась жена. — Но приятно, продолжай. Если похвалишь меня еще, я помну тебе вечером плечи.
— Можно подумать, у меня и так нет права на массаж плеч. Ты моя жена. Делать мне пирожки и массаж — твоя святая обязанность. Так в Ктаве написано.
— Врешь, не написано там такого.
— А ты ее читала? Или она тебе руки обжигает?
— Не кури на кухне, — мстительно сказала Лахджа.
Майно вышел на террасу, снисходительно улыбаясь. Этот раунд супружеских колкостей за ним. Благоверная не нашла остроумного ответа и перешла на мелочный женский террор.
Из открытого окна пахло горячими пирожками. По стене струились виноградные лозы — первые ягоды уже созрели, все сильней наливались соком. В плетеном кресле похрапывал Снежок. По мостику через пруд с топотом пронеслась Астрид — запрыгнула на перила, взлетела в воздух свечкой и прыгнула в воду.
Майно почувствовал умиротворение. Дом ожил. Усадьба снова дышит полной грудью. Он боялся, что не сможет здесь жить, да и первое время испытывал неловкость… кажется, это было взаимно. Они с домом будто подозрительно присматривались друг к другу, переживали, что это кратковременно. Что из-за присутствия демонов дом станет проклятым, что все пропитается скверной, а лежащие под фундаментом предки обратятся в драугов.
Но, кажется, они поладили. Фамильное поместье приняло блудного сына. Скоро будет год, как они сюда переехали, и хотя мелкие неурядицы случаются то и дело… да и не всегда мелкие… в целом они справились.
Интересно, что бы сказал отец, увидев, как неправильно счастлив его наследник? Не с той и не так… но счастлив. Маме-то было бы все равно — она бы просто сказала: ага, да, хорошо, молодец…
И, возможно, попросила бы слюну и ногти Лахджи. А потом снова бы исчезла в лаборатории.
Маленькая, уже поседевшая, в толстых очках…
— …Да нельзя ей пирожки!.. Астрид!.. отвали от сестры!..
— Но они вкусные! Она их хочет! Вероника, только я твой союзник!
Майно моргнул. Он не заметил, когда Астрид закончила купаться и прибежала на вкусный запах. Судя по тому, что табак в трубке закончился, он стоит здесь уже довольно долго.
Стоит, думает о доме, о покойных родителях… Да, интересно было бы узнать их мнение… Столько слов было не сказано, столько извинений не было произнесено и выслушано…
А теперь поздно… Теперь все окончено… навсегда…
Где-то за домом горестно завыл Тифон.
— Майно! — рявкнула Лахджа, высовываясь из окна. — Ты что мне тут сплин наводишь?! Мы это все чувствуем!
— Спасибо, родные, — вздохнул Дегатти.
— Да твою мать!.. Я понимаю в моем родном мире смерть подводит черту!.. Но твои-то старики где-то в Шиассе!.. А ты блеваный колдунец!