Семья волшебников. Том 1
Шрифт:
У Лахджи внутри все похолодело. Если себя она в целом обезопасила от бывшего мужа, найдя юридическую лазейку, то с Астрид все совсем не так весело. Она с мамой только потому, что биологическому отцу на нее абсолютно плевать… было все эти годы. Он даже не помнил о ее существовании, у него сотни детей.
— Я пойду… — занервничала Астрид.
— Не-не-не-не… — шагнул к ней Хальтрекарок. — Ты же мой бесенок… вернее, ребенок…
Лахджа снова резко дунула. Ярлык исчез. Но только вопрос времени, когда он вернется.
— Можно его как-то…
— Что сделать?..
— Урезонить. Не пускать в дом. Чтоб даже Ярлыком не мог.
— Можно… Есть всякие чары от подглядывания, подслушивания… Ярлык — это ведь просто мыслеобраз. Материализованная частичка воли своего владельца, которая… в виде Ярлыка.
— Монографию ты так же пишешь, как объясняешь? — осведомилась Лахджа. — Я думаю, рецензия отца тебе пригодится.
— Я уже показывал ее Локателли, — надулся Майно. — И Кайкелоне.
— И что они сказали? Что ты замечательный человек?
— Они продлили мне академический отпуск еще на год.
— Такие: о-о-о, этому понадобится время…
— Да что ты меня бесишь?! Я просто понял, что в один том не уложусь! И почему к тебе заявляются бывшие среди бела дня, да еще и голышом?!
— Он гхьетшедарий. Как он еще может прийти? Ты когда-нибудь видел одетого гхьетшедария?
— Гариадолл.
— А, да, точно…
Поворчав еще немного, Майно вспомнил, что Хальтрекарок может вернуться в любую минуту. Он взял подмышку Снежка и пошел обходить дом — накладывать ограждающие чары. В воздухе еще висит аурический след, так что защиту можно сделать против конкретного индивида.
Правда, это не помешает незваному гостю заявиться в саду… м-да, лучше уж на всю усадьбу. Займет время, но дышать будет легче…
Правда, это все равно не помешает ему стоять за изгородью и орать оттуда…
…Хальтрекарок чувствовал себя отвергнутым. Брошенным. Обманутым. Преданным. Возможно, он бы успокоился, увидев, что бывшая жена и правда ютится в хижине, что она голодает и терпит лишения. Что живет где-то в темной пещере, притворяясь безмозглым чудовищем. Что хозяин-колдун бьет ее и мучает, заставляет служить себе, а она плачет, что бросила того единственного, кто защищал ее от всех бед.
Это он надеялся увидеть.
Но… ожидания оказались обмануты. Домик маленький, всего три этажа, но у братца Фурундарока он лишь немногим больше, и ему вроде как даже хватает. Живет она в какой-то глуши, но в глуши волшебной и не слишком грязной… У нее нет слуг, но и сама она никому не служит, а просто живет… лопает тефтели…
Вот ради этого? Ради этого она отвергла его любовь? Ради тефтелей?!
Почему-то именно та семейная сцена, когда Лахджа и смертный мирно, бок о бок, стряпали и болтали… почему-то именно это взбесило Хальтрекарока донельзя. Он бы спокойнее отнесся к сцене интимной, к чему-то пикантному или даже развратному. Такое он каждый день получал от десятков женщин и давно пресытился.
А вот эта мелочь его почему-то взволновала. Он почувствовал… зависть.
А почему не с ним?.. Нет, конечно, ему никогда бы не пришло в голову делать себе еду вот так, руками… но почему никто просто не… болтает с ним, занимаясь… чем-нибудь?.. чем угодно?..
Асмодей разве что… но это другое, он же друг. Раньше еще Гелал был, но он умер, а новый пока что слишком подобострастный.
Надо помочь ему получить могущество, тогда он зазнается и станет хорошим другом.
Хальтрекарок сомкнул вежды, не слушая назойливого жужжания Асмодея. Тот хотел знать, как прошел визит к бывшей жене.
— Почему никто из жен просто не… говорит со мной? — задумался Хальтрекарок. — Почему они считают, что достаточно дать мне все, что я хочу, и отвязаться от меня?
— Балаганщик прозрел! — брызнул пивом Асмодей.
— Раньше от меня никто не уходил, — произнес Хальтрекарок. — Никто. Она первая.
— Что, чувствуешь себя отвергнутым влюбленным?
— Если ей нужно было все то же, что и мне — почему все сложилось так?
— Потому что ты мудак, — объяснил Асмодей, доставая из воздуха мандолину. — А она — шлюха. Мудак и шлюха!.. я песню сегодня вам спою-ю!.. про шлюху и мудака!.. у нее нет желания, а у него стояка-а!..
Хальтрекарок поковырял в ухе. Обычно пьяные песни Асмодея веселили его и радовали, но сегодня Хальтрекарок сухо сказал:
— Песня отвратительная. Ты даже не уложился в размер.
— В этом и суть.
— Вот что, — твердо решил Хальтрекарок. — Надо просто напомнить ей, как много у нас общего. Для начала я заберу у нее ребенка. Он мой.
— О, это моя любимая часть! — потер руки Асмодей. — Давай, правильно. Сделай ей побольше гадостей. Преследуй ее. Отними ребенка. Отними все, что она любит. Отрави ее собаку. Плесни ей в лицо кислотой. Тогда уж она поймет, что потеряла!
— Вот именно! Спасибо, Асмодей, за дружескую поддержку!
— Можно я понаблюдаю?
— Фу, нет, Асмодей, это отвратительно.
— Тогда я просто буду давать тебе советы, — снова тряхнул мандолиной Князь Тьмы. — Полезные советы… от дяди Асмодея!.. для шлюхи и мудилы!.. чтоб те воссоединились!..
Перебирая струны, Асмодей счастливо хохотал. Он же демон, разбивающий супружеские пары. А тут ему выпала возможность сыграть эту роль с лучшим другом.
Так приятно, что его профессиональные навыки нужны близким!
— Ладно, но я сделаю все по закону, — вскинул палец Хальтрекарок. — Через суд, чтобы Сальван не подкопался. А то эти Светоносные… эта Кийталана… кстати, интересно, как у нее дела?..
Демолорд щелкнул пальцами, создавая букет цветов, и отправил сквозь Кромку новый Ярлык — теперь в Сальван.
На следующий день Майно Дегатти грустил о вчерашних чаттбуллар. Сегодня Лахджа снова готовила, но на этот раз одна. Она решила поразить мужа, дочь и домашних животных своей национальной кухней.