Семья волшебников. Том 2
Шрифт:
Лахджа же вдруг обнаружила, что кот исчез, муж на коне тоже, а она сама… из тумана выступила стена. Лахджа резко обернулась — позади тоже оказалась стена. Лимбо шутит с ней шутки — а значит, она здесь не одна.
…Майно с пропажей жены натянул поводья. Сервелат фыркнул, и они вместе попытались выйти наружу… но пространства не выпускали, Кромка отказывалась стать прозрачной, как бывало обычно.
Меня кто-нибудь слышит?
Я… и больше никого нет.
Человек
— Они не мертвы, мы бы почувствовали, — сказал Майно, поднося к губам перстень. — Вератор?..
Тишина. Дружбосеть здесь тоже не работала — а значит, это чье-то личное пространство, очень хорошо экранированное. Вератор способен добить почти докуда угодно, но здесь связи с ним нет… а это означает проблемы.
При нем остался кошель. Если уйти в него, то, возможно, удастся постепенно вернуться в точку привязки. В Валестру, в ту крошечную, все еще принадлежащую Майно квартирку… он почему-то не продал ее, даже когда отчаянно нуждался в деньгах.
Но это займет время и не поможет найти жену, дочь и фамиллиаров.
Майно поморщился. Он все еще худо себя чувствовал, особенно в отрыве от большинства фамиллиаров. Они совершили ошибку, просто последовав за Вероникой, но там была явная прореха, и они решили, что малышка просто нечаянно убрела в Туман… конечно, у нее был короний на ноге, но ее способности такие непредсказуемые…
Ну ничего, один фамиллиар у него еще остался. Волшебник вошел в унисон со своим конем, и они стали искать Верный Путь.
Лахджа стояла, прикрыв глаза. Она пыталась услышать мужа или фамиллиаров, но никого не было. Она как будто остались одна посреди космоса.
Это не просто Лимбо. Обычно Лимбо представал для нее иным. Она оказывалась в чем-то вроде больничного коридора, видела бесконечное множество дверей, и на уже посещенных висели таблички.
А здесь… это скорее напоминало зазеркалье. Тонкое пространство, которое так любят бушуки, кривое отражение подлинной реальности.
Однажды Лахджа в нем уже побывала. Ей не понравилось.
— …Чувствуешь?.. — донесся еле слышный шепоток. — …Близость смерти…
— Нет, — сказала Лахджа. — Возможно, воняет у тебя под носом.
Раздался тонкий заливистый смех. Ей смешно. Голос женский, смех тоже женский, и если это только не очередная потешка Клюзерштатена, за Лахджой наконец-то явилась Абхилагаша.
— Клюзерштатен, дружище, это ты? — все же забросила удочку демоница. — Такой милый голосок! Ты опять в маске?
— Хо-хо-хо!.. — снова рассмеялся кто-то в тумане, но теперь зло, с ненавистью. — Водишь дружбу с этим отбросом, да? Кого бы это могло удивить?
Любопытная реакция. Значит, не он. Скорее, кто-то, кто терпеть не может Клюзерштатена… и это абсолютно не сужает выбор. Клюзерштатена терпеть не могут почти все.
— Абхилагаша, он ведь ловил тебя пару раз? — насмешливо спросила Лахджа. — Или я что-то путаю?
Ей не ответили, но тишина стала зловещей.
— Возможно, ловил, — продолжила невозмутимо Лахджа. — Меня-то нет, поэтому я с ним все еще могу дружить.
Теперь давление стало невыносимым. Ярость хозяина этого мирка стремительно нарастала.
— Думаешь, ты лучше меня? — наконец заговорила Абхилагаша… если это она. — Наверное, думаешь, что ты лучше всех. Что можешь сбежать от Хальтрекарока, приручить того бешеного козла, жить со смертным, воображая, будто после этого тебя не ждет Кровавый Пляж!..
— Изображаешь милую домохозяйку?.. — донесся другой голос. — Посмотрим, как ты будешь себя вести, когда я… мы разделаем твоих детей.
Лахджа сомкнула вежды. Так, их тут как минимум две. По голосу и ауре все еще невозможно сказать, кто именно, но кто-то из любимиц, скорее всего. Интересно, кто сейчас на вершине рейтинга? Лаиссална, Оошона, Асталона, кто-то из новеньких?.. может, та вайли, дочка Совнара?.. нет, она бы не стала, если послушна своему отцу.
— Вас больше, вы сильнее — и вы все еще прячетесь от меня, — спокойно сказала Лахджа. — Жалкие трусихи. Нагалинара была честней и доблестней.
— И где она теперь?!
— Вернулась в легион, — усмехнулась Лахджа.
— Откуда ты знаешь?!
— Я знаю все, глупышка, — подбоченилась Лахджа.
— Ой, хватит!.. — раздался злой голос. — Прощай, Лахджа, прощай, несчастная дурочка.
И вот теперь началось что-то страшное. Невидимые стервы поиздевались всласть и перешли к делу.
Пространство стало смыкаться. Очень быстро. Демоницы запузырили часть Лимбо, и здесь им подчинялось все и вся, а козыри Лахджи стали бесполезны. Вокруг нее словно воздвиглись невидимые стенки, и она почувствовала себя внутри огромной бутылки…
Огромной, но стремительно уменьшающейся.
Вероника качалась на непонятно откуда взявшихся качельках и сердито сопела. Где она вообще? Какое странное и скучное место. Иногда ей казалось, что она что-то видит, но это каждый раз был обман. Она пыталась приказать туманам вывести ее домой, но кусок холодного железа на ноге отменял все ее приказы.
Надо его как-то снять, иначе она так и останется тут навсегда.
Вероника попыталась стащить браслет с ноги. Стаскиваться тот не хотел. Вероника поднажала — и край браслета врезался в пяточку.
Стало еще хуже, потому что теперь он не лез ни туда, ни сюда.
И ходить так было нельзя. Вероника потеряла равновесие и шлепнулась. Вокруг взметнулось облако серебристой пыли.
Повсюду это не пойми что, туман туманный. Вероника попробовала его рассмотреть, понюхать, попробовать на вкус… ну а что?! Вдруг оно сладкое, как вата!