Семья Звонаревых
Шрифт:
— Теперь зови фельдшера, пусть перевяжет меня, — сказал капитан, садясь на складной стул.
Не успел фельдшер начать перевязку, как подъехала мотоциклетка, и в палатку вбежала Варя в сопровождении Осипенко, которая несла в руках бинты и ящик с хирургическими инструментами.
— Боренька, милый, что с Вами приключилось? Ножницами распороть рукав, приготовить пинцет, йодный тампон! — без суеты, толково распоряжалась Звонарёва.
Осмотрев рану, она двумя взмахами ланцета очистила её и удалила разорванные ткани. Борейко только скрежетал зубами от боли.
— Всё, всё, всё… Сейчас я заштопаю
— О-о-о! — совсем по-медвежьи взревел капитан. — Варя, помилосердствуйте!
— Вату, марлю, бинты, тампон, — не обращая внимания на вопли Борейко, командовала Звонарёва.
Вскоре перевязка была окончена.
— Сегодня Вы первый мой пациент! Теперь до завтра, полежите спокойно, дайте успокоиться ране. И поберегите себя, Боренька. — Варя присела на край походной койки, провела рукой по волосам Борейко. — За что и за кого лить кровь, жертвовать жизнью? Поберегите её — ещё пригодиться для более интересных дел. — Помолчав, Варя прибавила: — И не забывайте про Славку и Олю… если о себе не хотите помнить. Ну, руку, герой! — Варя попрощалась и вышла из палатки.
Стрельба тяжёлых батарей разбудила Кремнёва и Павленко. Они поднялись, не спеша умылись, напились чаю и в начале шестого часа пришли на батарею. Здесь они узнали об уничтожении аэростата и ранении Борейко. Думая, что капитана доставили на перевязочный пункт, они направились к домику лесника и увидели Звонарёву, которая уже вернулась от Борейко. Она сообщила все подробности происшедшего.
— Кто же теперь будет объединять действия батарей на нашем участке? забеспокоился Кремнёв.
— Я думаю, Борейко скоро поправиться и возьмёт командование в свои руки. Его батареей пока что командует мой муж. Он сидит на какой-то вышке в лесу.
Поблагодарив Звонарёву за сообщение, Кремнёв решил справиться по телефону у самого Борейко, как он себя чувствует.
— Команды не сдаю. Буду находиться на наблюдательном пункте тяжёлой батареи, куда Вам и надлежит обращаться в случае нужды, — коротко ответил капитан.
Кремнёв и Павленко направились на передовой наблюдательный пункт.
В пехотных окопах они застали необычайное оживление. Солдаты вылезли из окопов и с восторгом следили за действиями тяжёлых артиллерийских снарядов. На всём протяжении фронта ежесекундно взлетали вверх огромные фонтаны дыма, пыли и раздавался крякающий грохот разрывов. Камни, брёвна, проволока то и дело мелькали в воздухе. Солдаты громкими криками выражали свою радость.
Сколько офицеры не гнали солдатов в окопы, они продолжали оставаться наверху, благо немецкие батареи хранили упорное молчание. Тут же находился и Хоменко. Он с добродушной усмешкой расхаживал вдоль окопов и беседовал с солдатами.
— Ось, бачите, хлопцы, як немцев молотят наши гарматы. Он, бисова душа, наверно, полные штаны наклал со страху. Когда артиллерия разобьёт окопы, мы пойдём в атаку.
Узнав о ранении Борейко, полковник всполошился:
— Что же мы без головы будем делать? Такой храбрый и толковый офицер! Как жаль, что он вышел из строя! Борейко не из украинцев?
— Нет. Русский. Ранен не очень серьёзно, обещал вскоре опять принять бразды правления
На передовом наблюдательном пункте артиллеристы расположились со всеми удобствами. Прочно прикрепили стереотрубу, проверили связь с батареей и точно в семь утра дали первый выстрел. Быстро пристреляв все шесть орудий батареи, капитан начал разрушать проволоку. Рядом с огромными фонтанами тяжёлых снарядов разрывы лёгких батарей казались совсем незначительными. Кремнёв даже усомнился: сможет ли он при таком слабом фугасном действии своих снарядов выполнить поставленную перед ним задачу?
— Не сомневайтесь, Александр Васильевич, пробьём проходы как следует, — утешал Павленко своего командира.
Вскоре к ним подошёл Хоменко.
Бояровскому повезло: тяжёлый снаряд упал как раз в проволочном заграждении и одним ударом устроил такой широкий проход, хоть на тройке проезжай, — сообщил он. — Сейчас он заканчивает уже второй, тогда примется за один из Ваших.
— Мы сами, папаша, справимся с ним! — вспыхнул Кремнёв. — Я разделю орудия батареи на две части — три пушки будут заканчивать первый проход. Этим ты и займёшься, Боб, а остальными я примусь за второй.
— Слушаюсь! — вытянулся прапорщик.
Батарея усилила огонь.
Около полудня к Кремнёву подошёл Бояровский.
— Не помочь ли тебе, Александр Васильевич? — предложил он. — Свои проходы я уже закончил.
Кремнёв из самолюбия отклонил предложения. Кроме того, ему хотелось и самому приобрести опыт стрельбы по проволочным заграждениям.
— Сходи-ка ты лучше, Владимир Зенонович, к Борейко, доложи ему обо всём и сообщи мне по телефону, если будут какие-либо новые приказания.
Бояровский ушёл, а Кремнёв с новым ожесточением начал долбить проволоку. Снаряды рвались между кольями, но при этом проволока оставалась целой. С батареи сообщили, что от сильной стрельбы орудия очень накалились и на них начала гореть краска. Пришлось на время прекратить огонь. Это ещё больше расстроило Кремнёва. Запищал телефон.
— Вас просит капитан Борейко, — доложил телефонист.
Кремнёв взял трубку.
— Сейчас Вам поможет мортирная батарея. Я приказал ей дать несколько выстрелов по Вашей проволоке.
Почти в тоже мгновение перед Кремневым во вражеской проволоке взвилось несколько чёрных фонтанов, в воздух взлетели колья, и когда дым рассеялся, капитан увидел, что проволока была разрушена и уничтожена.
Кремнёв мог приняться за второй проход. Здесь дело у него пошло лучше, и к четырём часам оба прохода были проделаны. Усталый и оглохший от грохота, капитан вернулся на батарею, оставив в пехотных окопах Павленко.
Чтобы скорее остыли орудия, Кремнёв приказал открыть замки пушек, от которых так и веяло жаром и запахом горелой краски. Сологубенко, утомлённый и посеревший от пыли и гари, охрипшим от команды голосом доложил капитану, что батарея выпустила за день 1250 снарядов и что в двух орудиях поломались пружины накатника.
Распорядившись заменить их запасными, Кремнёв пошёл к Борейко.
Капитана он нашёл на вышке, устроенной на верхушке дерева. Тут же находились командиры тяжёлой и мортирной батарей. Борейко не спеша отдавал распоряжения, глядя в окуляры стереотрубы.