Семья
Шрифт:
Рокко хихикнул.
— Тут у них с наличностью наступил полный обвал, так? Они начали просить своих поставщиков о кредите, правильно?
— Да, и кроме того, искали наличность для покупки этой дешевенькой фабрики в Бронксе.
— Дальше все как по маслу, так, padrone?
Смуглое лицо Винни помрачнело.
— По маслу-то по маслу, но надо бы знать Тони Фиша.
— Как же он мог все провалить? Ведь продумано было все до мельчайших деталей?
Винни пожал плечами, на лице его появилось почти философское выражение.
— Ну, я вызвал своего парня из Бронкса, Умберто, Умберто
— Понял.
— А в Кливленде мы арендовали на помесячной основе складское помещение. Использовали его как ширму и при транспортировках товара в Чикаго. За это отвечал Тони Фиш. Теперь понимаешь? И что же происходит в тот день, когда эти простаки из Куинса должны были прийти ко мне в офис с просьбой о займе, в тот день, когда они должны были оказаться на крючке?
Рокко сделал предположение:
— Тони все испортил?
— Да еще как, Рокко. Он не просто испортил. — Винни зыркнул на Рокко глазами. Тот заморгал и отвел взгляд. — Ты понимаешь, что дело было почти в шляпе. Если бы я получил от них гарантии, а заказы Тони оказались пшиком, то они не смогли бы выплатить займ и должны были в счет долга отдать часть своего дела, львиную часть, черт побери.
Голос Винни стал нарастать — от гневного гудения до почти яростного крика.
— Все было готово, они были у меня на аркане. Я уже прибирал к рукам компанию в Куинсе. Великолепная афера, Рокко! Мы получаем их кредиты: мы якобы заказываем их поставщикам проволоку и металлические детали на сумму в два миллиона долларов, все это переводим на подставных лиц, сбываем товар и объявляем о банкротстве компании из Куинса. Вот это афера! Два миллиона чистой прибыли, Рокко, ведь в кредите под их честное имя нам бы не отказали.
— А было ли из-за чего волноваться, padrone?
— Два миллиона? В те дни? Конечно, из-за такой суммы стоило повозиться, уж поверь.
— Но я думал… — Рокко сделал широкий жест, — я думал, что сегодня, например, сегодня вы бы такой мелочью и заниматься не стали.
Уголки тонких губ Дона Винченцо Бийиото опустились вниз.
— Я и сейчас могу уделить несколько минут афере, приносящей два миллиона долларов. И эти деньги упускать не стоит, Рокко. В семье всегда найдется несколько солдат, которым такие деньги не помешают. Солдаты-стрелочники тоже должны есть.
— На два миллиона куча солдат обожрется.
Винни пожал плечами.
— Да что я говорю, Рокко? Два миллиона товарами от поставщиков. А наличности — и всего-то миллион. Сегодня это не цифра. Но сегодня мы и организованы куда как лучше, чем тогда. — Винни замолчал, легкая улыбка скользнула по его губам.
— Так что же сделал Тони Фиш?
— Тони Фиш! — Винни вскочил и начал мерить комнату шагами. — В тот день, когда они должны были оказаться в моем офисе, где им отрезали бы яйца, в тот самый день из Кливленда пришла назад первая партия розеток и штепселей, направленная ими в счет того заказа на двести тысяч долларов, с пометкой: «Получатель не значится». Ты понимаешь, Рокко?
— Нет.
— Склад в Кливленде. Тони Фиш не успел вовремя заплатить за аренду помещения. Они закрыли склад, сняли нашу вывеску и отказались принять груз. Он забыл заплатить вперед за месяц какие-то гроши, этот мой кузен, сидящий на мешках с деньгами, — и в трубу вылетело дело на два миллиона.
— А что, с людьми из Куинса уже нельзя было договориться?
— Ты смеешься, Рокко. Едва груз пришел назад, они поняли, откуда ветер дует. Они завернули оглобли, только мы их и видели.
Комната надолго погрузилась в полнейшую тишину.
— Так вот какая история с Тони Фишем.
— Да, вот такая. — Винни Биг перестал бегать по комнате. Он остановился и уставился на пол. — Вот почему я никогда больше не использую его в серьезных операциях. Он неплохой исполнитель и хорош там, где справится любой идиот. По мелочам он работает не хуже любого идиота. Но когда пускаешься в аферу, нужны мозги и хватка, а ни того, ни другого у Тони Фиша никогда не было и не будет.
— А его сын… — Рокко Сгрой замолчал, предлагая Дону Винченцо закончить фразу за него.
— Отец слишком глуп, — сказал Винни на удивление спокойным, глухим голосом, — а сын чересчур умен. — И он безрадостно рассмеялся.
Глава тридцать восьмая
В задней комнате лавки было темно. Окно над раскладушкой было проделано в стене очень высоко и выходило в переулок, в который на протяжении многих лет выбрасывали мусор, и там скопились груды нечистот. Само окно, должно быть, в последний раз мыли несколько месяцев назад, когда Кимберли только открыл офис своей «Операции Спасения». С той поры ни у кого не нашлось времени или желания, чтобы протереть его дочиста от копоти и золы.
Эдис лежала на спине и смотрела на слабое светлое пятно, которое считалось окном. В сгущающейся темноте она испытывала ощущение, что куда-то плывет, словно оба они — и окно и она сама — были свободно парящими в пространстве объектами. Окно, так она ощущала, не было частью стены. А ее тело определенно не было прижато силой земного притяжения к грубому одеялу и жесткому матрасу под ней.
Какое-то время они вообще не разговаривали. После того как Кимберли долго целовал ее, он снял с нее блузку и лифчик. Он потратил некоторое время, чтобы заставить ее соски увеличиться и отвердеть, нежно покусывая их.
Затем он снял с нее юбку и стал медленно освобождать края чулок от застежек. Он провозился с этим удивительно долго, и у Эдис возникло неожиданное предположение, что он пытается не порвать нейлон.
Как бы то ни было, думала она, ничто это не имеет никакого отношения к реальности, все мы — свободно парящие в пространстве объекты.
Она начала ощущать желание, когда ее соски стали твердыми. Но теперь, когда, казалось, он так бесконечно долго возился с ее бельем, она начала раздумывать, а произойдет ли что-нибудь вообще, кроме этой бесконечной преамбулы, на что бесполезно уходило ее ожидание.