Семья
Шрифт:
Здесь точно такие же люди, как и везде, думала Меган, шагая по коридору. В них можно найти точно такую же доброту и благородство, как и в других, более счастливых и богатых людях. Взять хотя бы миссис Саммер, или Дейзи, или боксера. Или доктора Лауфорда. Ей бы очень хотелось покинуть клинику безо всяких сомнений и сожалений, но призраки прошлого хватали ее за рукава и беззвучно кричали, что она бежит от всего, во что когда-то верила.
«Я не могу спасти всех этих людей, — думала Меган. — Посмотрите на меня. У меня едва хватает сил, чтобы присмотреть за своей дочерью».
И уже на выходе ей бросилось в глаза еще одно лицо, тоже хорошо знакомое. Уоррен Марли поднимался по лестнице, и в его взгляде она прочла все ту же неизбывную ненависть и жажду насилия.
Меган торопливо перебежала дорогу, не обращая внимания на транспорт, и вокруг нее со всех сторон загудели клаксоны. На другой стороне улицы ее ждала Джессика на своем стареньком побитом «Пунто». Меган быстро юркнула в машину и бросила взгляд на заднее сиденье, где мирно посапывали в детских переносных постельках маленькая Вей и Поппи. И когда они уже отъезжали, она увидела, что Уоррен Марли все еще стоит на ступенях клиники, и загруженную транспортом улицу между ними можно сравнить с рекой, которую он не может перейти. Меган поглубже забилась в пассажирское сиденье, нащупала в кармане бумажку с адресом и телефоном и не стала больше оборачиваться.
Ее сестры о чем-то спорили.
Из другой комнаты Кэт слышала, как их голоса становились то громче, то тише, а иногда это напоминало настоящую перебранку. Кэт уложила Поппи в переносную кроватку и застегнула на молнию. Маленькая Вей лежала здесь же, тоже застегнутая на молнию и готовая вот-вот погрузиться в сон. Три ее соски — одна во рту и по одной в каждом кулачке — сверкали в темноте.
Глядя на двух своих племянниц, спящих в ее спальне, Кэт почувствовала, как внутри нее распространяется тепло. У нее было такое чувство, словно их маленькая семья наконец-то воссоединилась. Стала крепче.
После возвращения в Лондон Меган и Поппи поселились в квартире у Кэт. Сестры не обсуждали этот вопрос, потому что такое решение казалось обеим совершенно естественным. Кэт не просто выделила своей сестре место для временного проживания, а предоставила ей свой дом в полное распоряжение.
Вот Кэт поправила подушки с обеих сторон кровати, соорудив из них нечто вроде высокого барьера на тот случай, если одна из племянниц вздумает скатиться на пол, хотя Меган и Джессика наперебой убеждали сестру в том, что ее опасения совершенно беспочвенны.
Кэт бормотала над малышками что-то усыпляющее, рассказывала им, что все хорошо, что им так славно лежать в своих постельках, и сейчас самая пора хорошенько вздремнуть. Но при этом сама она никак не могла отвлечься от гула голосов за стеной: две мамаши о чем-то горячо спорили.
— Ты обещала, что присмотришь за ней! — Это говорила Меган, и Кэт отметила про себя, что сейчас она говорит в точности, как избалованная младшая сестра, разобиженная на весь свет за его несправедливость. — Ты обещала!
— Да, но у нас снова вышел из строя титан, — объясняла Джессика, возмущенная тем, что ей столько раз приходится объяснять вполне очевидные вещи. — В этой квартире вообще ничего не работает! У нас нет горячей воды, не работает отопление, и завтра я жду водопроводчика, если он, конечно, соблаговолит осчастливить нас своим посещением.
«Ничего не меняется», — с тоской думала Кэт. Сколько раз она уже слышала эти пререкания, когда ее сестры подрастали? Сколько раз ей приходилось брать на себя роль посредника, миротворца, просто старшей сестры, наконец? Только раньше Меган с Джессикой спорили о том, кто оторвал ногу у Барби, а теперь находились другие поводы для ссор.
Хотя, с другой стороны, столько всего изменилось! Посмотрите хотя бы на этих малышек. Кэт подобрала с кровати выпавшую из кулачка маленькой Вей соску и снова бережно вложила девочке в руку, потому что она знала, что если, проснувшись, Вей не досчитается хотя бы одной из своих сосок, то устроит целый скандал.
Малыши, между тем, заснули. Поппи все еще не дотягивала по весу до своего возраста, однако была вытянутой и неуклюжей — прямо как Кэт, сплошные руки и ноги, и ничего общего с Меган, которая вся состояла из округлостей. Как и у Кэт, у Поппи была маленькая головка, отчего многие ее сверстники рядом с ней казались верзилами.
Но теперь, после всех страхов, вызванных ее преждевременным появлением на свет и несколькими неделями в отделении интенсивной терапии, сестры уже не волновались за Поппи. Ну и что из того, что она не толстенькая? Весь западный мир озабочен проблемой лишнего веса, так что Поппи попадала в самую струю. Вообще, Кэт даже теперь могла сказать, что Поппи станет высокой и тоненькой — и очень красивой. «Прямо как я, но гораздо красивее», — думала Кэт.
А маленькая Вей адаптировалась к новой жизни гораздо лучше, чем смели надеяться ее родители. В ней все еще прослеживались отпечатки прошлых страхов — например, три соски по ночам или постоянное стремление как можно аккуратнее выстроить своих обезьянок и говорящих лягушек в ряд. Столь преувеличенная любовь к порядку казалась неуместной у такого маленького ребенка, как Вей.
Но тем не менее, Вей была веселой и смышленой. Она обожала свои детские книжки и видеофильмы и могла смотреть их часами. Но поцелуи берегла исключительно для Джессики. И к тому же научилась плакать. «Паоло с Джессикой провели с ней большую работу, — думала Кэт. — Благодаря им Вей узнала, что такое жить дома».
— Что для тебя важнее? — требовательным тоном спросила Меган. Она уже начала переигрывать — последняя зацепка избалованного ребенка. — Водопроводчик или племянница?
— Но это же несправедливо! — Слышно было, что Джессика готова расплакаться. — Я за ней столько дней ухаживала, когда она лежала в инкубаторе! А ты в это время, между прочим, предавалась тоске! И потом я столько раз ее нянчила, пока ты была на работе!
«Какие они разные, эти две малышки!» — думала Кэт. Глаза маленькой Вей похожи на горячий шоколад, а у Поппи глазки светло-голубые, такие же, как у ее отца. И кожа у Поппи столь бела и безупречна, словно никогда не видела солнца, а у Вей кожа по цвету напоминает мед. Даже спят они по-разному. Малышка Вей забрасывает вверх ручки и поворачивает голову в профиль — во сне она похожа на спортсмена-тяжеловеса, готового в любую минуту отстоять свой титул. А Поппи сворачивается этакой бледнолицей запятой и деловито сосет большой палец, как будто все еще тоскует по теплу и уюту материнского тела. «За что ни возьмись — все у них разное», — думала Кэт. И тем не менее, не возникало ни малейших сомнений в том, что оба ребенка являются членами одной семьи.