Сенешаль Ла-Рошели
Шрифт:
— Похороните убитых, а девки пусть наведут здесь порядок, — приказал я бойцам. — Потом разберитесь с трофеями, отдайте монастырское.
Ко мне подошел настоятель — мужчина лет пятидесяти пяти, упитанный и с одухотворенным лицом, какое больше подошло бы бенедиктинцу. Ряса на нем была льняная. Крест нашейный отсутствовал. Наверное, был из благородного металла, которым, по мнению бригантов, не пристало владеть духовным лицам.
— Шевалье из Ла-Рошели? — осторожно спросил настоятель монастыря.
— Сенешаль Александр, сеньор де Ре, — представился я и поймал себя на том, что слово «сеньор» произношу с чувством. — Твой келарь сообщил нам о нападение.
— Бог услышал наши молитвы! — перекрестившись,
— Мы их видели. Подождем здесь, — сказал я.
Заодно отберем награбленное. Должны же бойцы поиметь что-то сверх жалованья.
Бриганты вернулись вечером. Впереди скакал на мощном вороном жеребце долговязый мужчина в возрасте немного за тридцать, без головного убора, с длинными густыми каштановыми волосами, которые придавали ему благородства, и длинной бородой, которая это благородство компенсировала. Поверх алой шелковой рубахи бригантина с верхом из черного бархата. Без щита и копья, но на поясе висит меч с золоченой рукояткой, а справа к седлу приторочен топор с небольшим округлым лезвием и нетипично длинной рукоятью, наверное, изготовленной под рост бойца. За ним скакали еще десятка три всадников, не латников, а копейщиков и арбалетчиков, которые использовали лошадей только для перемещения к месту сражения. Остальные человек пятьдесят шли пешком или ехали на телегах. Вооружены и защищены плохо. Скорее всего, пьянь и трусы. Хороших бойцов хорошие командиры забирают с собой, когда их назначают кастелянами. Французы за последние годы захватили множество крепостей, и в каждую требовался отряд для охраны. Должность кастеляна не получили только самые никудышные командиры. Вслед за четырьмя телегами, нагруженными всяким барахлом, включая деревянные лопаты и вилы, шло небольшое стадо коз, овец и свиней и две девки. Наверное, плохо прятались в лесу или любопытство подвело.
Я выстрелил из лука прямо в лицо Верзиле Мешену, когда он остановился возле лестницы, ведущей на второй этаж, к покоям настоятеля. В этих покоях я и находился, у приоткрытого окна, в свинцовую раму которого были вставлены круглые мутно-зеленые стеклышки диаметром сантиметров двенадцать. Моя стрела попала в переносицу и вылезла сзади из шеи. Мешен издал громкий звук, что-то среднее между стоном и хрипением, и сник и словно бы расплылся в высоком седле, но не выпал из него. Следующими стрелами я поразил семерых его бойцов. Впрочем, кроме стрел в них попали и болты моих арбалетчиков. Отряд бригантов был перебит за пару минут.
— Всего два раза успел выстрелить! — то ли хвалясь, то ли огорчаясь, воскликнул у соседнего окна арбалетчик.
— Прости их, господи! — перекрестившись, произнес настоятель и поцеловал серебряный крест, который теперь висел у него на шее на серебряной цепочке.
День закончился пиром. Настоятель выкатил большую бочку вина, а мы зарезали пригнанных бригантами свиней, зажарили и сварили. Заодно и монахов угостили. На их счастье день был скоромный.
Утром одна полусотня отправилась в ЛаРошель, а вторая под командованием Ламбера де Грэ осталась по просьбе настоятеля в монастыре охранять эту часть моего бальяжа от непрошеных гостей. Он только попросил, чтобы едой их снабжали за счет казны.
— Голодная зима ждет нас, — произнес он тоном пророка.
Чтобы сделать такой вывод, не надо быть семи пядей во лбу, но люди, видимо, подготавливают себя морально, предрекая явные и неизбежные неприятности.
20
Проблема с бесчинствующими бригантами решилась в конце лета. Король Франции в очередной раз показал себя мудрым правителем. К нему обратился за помощью сеньор де Куси, который имел права на герцогство Австрийское. Бароны Австрии, правда, так не считают. Карл Пятый одолжил сеньору де Куси шестьдесят тысяч ливров, чтобы отстоял свои права на герцогство и заодно увел из Франции бригантов, оставшихся без дела. На зов сеньора де Куси собралось тысяч двадцать желающих повоевать и пограбить. В день святого Михаила (двадцать девятого сентября), отслужив молебен, эта орава двинулась в сторону Австрии, грабя деревни и монастыри, которые попадалось им по пути. Прохождение бригантов ничем не отличалось от рейдов англичан.
Узнав, что больше нападений на вверенный мне бальяж не будет, я опять вышел в море. Рыцари, матросы и комендоры были те же, а арбалетчиков взял других, чтобы и эти приобрели опыт морских боев и подзаработали на зиму. Мне сказали, что сейчас должны идти мимо Ла-Рошели караваны из Бордо с молодым вином, поэтому решил не уходить далеко от базового порта. Крейсировали возле острова Олерон. Я предполагал, что суда из Бордо не будут здесь прижиматься к берегу, чтобы не нарваться на неприятности. Перемирие между Францией и Англией хоть и заключено, однако его не сильно-то соблюдают обе стороны. И не ошибся.
На восьмой день нашего крейсирования дул преобладающий в этих местах западный ветер силой балла четыре, сырой и холодный. Вроде бы дождя нет, а паруса, мачты, фальшборт, палубы влажные. Волны высотой метра полтора били в правый борт как-то аккуратно, почти без брызг. Арбалетчики и свободные от вахты матросы сидели в твиндеке. Я запретил на борту азартные игры, но сомневаюсь, что приказ строго исполняется. Возле люка в твиндек обязательно сидит боец и что-то тихо говорит вниз, если я приближаюсь. Наказывать у меня нет желания, поэтому стараюсь в ту сторону не ходить, прогуливаюсь по полуюту.
Только что закончились занятия с рыцарями и кандидатами в шкипера. Поняв, что рыцари не готовы обучаться морскому делу, разделил обязанности. Шкипера будут управлять кораблем, а рыцари — командовать в бою. Первых учил навигации и работе с парусами, вторых — тактике ведения морского боя. А перед этим тренировал будущих комендоров. Они засыпали в ствол песок из гильзы, забивали пыжи, заряжали ядро или картечь, выкатывали пушку на позицию, а потом разряжали ее, банили — и так несколько раз, чтобы в бою работали на автомате. Готовил кадры для трех новых бригантин, которые собирался построить следующим летом.
Караван «англичан» шел плотной группой, находясь на подветренной стороне. Одиннадцать судов длиной от двадцати до тридцати пяти метров, одномачтовые, некоторые с марселями, стакселями и кливерами, но два самые меньшие только с одним прямым парусом. Сидели низко. Видимо, нагружены бочками с вином под завязку. Скорее всего, делают последний рейс в этом году. Для кого-то станет и последним в жизни.
Я повел бригантину на самый большой корабль, который шел мористее остальных. Грузоподъемность тонн семьсот-восемьсот, если не больше. Паруса синего цвета с бледными разводами, отчего напоминали «вареные» джинсы. Наш маневр поняли правильно и засуетились. Запели горны. На носовой башне, украшенной на углах деревянными позолоченными полуголыми бабами с мечом в руке, появились люди. Наверное, лучники. Остальные корабли начали подворачивать в сторону самого большого, собираясь помочь ему отбить атаку.
— Пушки на левый борт! — приказал я и перешел на полубак.
Комендоры перекатили орудия к портам левого борта, вынули дульные пробки, подожгли фитили. Подносчики принесли ящики с пороховыми зарядами, а потом вместе с заряжающими подтащили корзины с ядрами и картечью. В каждой корзине пять ядер или пять зарядов картечи. Назначенные для этого арбалетчики будут подносить из кладовой замену израсходованным.
— Заряжай ядрами! — отдаю приказ всем комендорам, а Жаку Пушкарю персональный: — Бей по башням, когда сможешь!