Сентябрьская луна

О'Бэньон Констанс

– Не знаю, что вам и сказать, Камилла. Вам с ним надо все как следует обсудить. По-моему, Хантер все еще вас любит, и я точно знаю, что вы его по-прежнему любите. Вы ведь его жена! Почему бы вам не попытаться ужиться с ним под одной крышей.

– Все это слишком сложно, Нелли. Я даже думать о нем сейчас не могу. Я хочу увидеть… мою тетю. Где тело?

– Внизу, в парадном зале.

– Я схожу взгляну на нее, а потом съезжу на ранчо. Надо посмотреть, насколько велик ущерб, нанесенный огнем. Может быть, что-нибудь еще можно спасти? Но вы ни о чем не должны

тревожиться, Нелли. У вас всегда будет дом там, где живем мы с Антонией.

Нелли опустила голову, пытаясь скрыть слезы. Всем своим сердцем она желала Камилле обрести счастье: бедняжке слишком много пришлось страдать. С тяжелым вздохом Нелли вытерла платком глаза, сокрушаясь о смерти Пруденс, которой была стольким обязана. Миссис О'Нил была замечательной женщиной. Она оставила по себе добрую память.

Направляясь к Валье дель Корасон, Камилла ненадолго остановилась и оглянулась, чтобы еще раз поглядеть на белую громаду дома, оставшегося у нее за спиной. Она знала, что в этом великолепном двухэтажном особняке, выстроенном из кипарисового дерева, привезенного из Луизианы, тридцать две комнаты. Хантер когда-то рассказывал ей, что этот дом, по замыслу, должен был напоминать тот, в котором его мать родилась и жила в Южной Каролине до переезда в Техас. К высокому крыльцу с двух сторон вели изящно изогнутые ступени; слева от входа находилось витражное окно с эркером. Дом олицетворял собой богатство и могущество Кингстонов. Элегантный и величественный, он казался чересчур помпезным, даже, пожалуй, неуместным на фоне дикой природы Западного Техаса…

С тяжелым сердцем Камилла пришпорила лошадь и поскакала вперед. Она не сомневалась, что найдет одни развалины на месте Валье дель Корасон.

31

Стоя под дождем, Камилла смотрела на пепелище своего родного дома. От него остались лишь три закопченных печных трубы, нелепо торчащие из земли и похожие на гнилые зубы великана. Подняв лицо к небу, она почувствовала, как дождевые капли смешиваются со слезами у нее на щеках. Камилла оплакивала прекрасное прошлое этого дома и его несбывшееся будущее.

Но, может быть, теперь ей легче будет оборвать связи с этим местом и начать новую жизнь? Валье дель Корасон никогда не поднимется из руин, хотя когда-то она поклялась, что возродит родное ранчо. Оно было потеряно навсегда.

Услышав звон шпор, Камилла обернулась и увидела, как Сантос спрыгивает с лошади. Его морщинистое лицо было печальным, ей даже показалось, что он тоже плачет.

– Ты будешь заново отстраивать дом, Камилла? – спросил он, внимательно глядя на нее.

– Нет. Пусть мертвые остаются мертвыми, пусть ветер развеет пепел.

– Это тяжелый день для меня и моей семьи. Мы много лет служили Монтесам верой и правдой. И все это время ранчо Валье дель Корасон было нам родным домом.

– Я думаю передать права на ранчо Хантеру, Сантос. А себе оставлю вот эту часть, вокруг дома, и еще сотню акров у реки. Эту землю я отдам тебе и твоим сыновьям. Конечно, при условии, что вы позаботитесь о Неваде – это ведь и его дом тоже.

– Нет, Камилла, я ни за что не соглашусь взять у тебя землю! Если ты отдашь ранчо Хантеру, нам придется переехать.

Камилла ласково коснулась его пергаментной щеки.

– Ты и твои сыновья заслужили эту землю, Сантос. Давай не будем спорить. Не сомневаюсь, что мой отец сказал бы то же самое.

Сантос был так тронут ее словами, что ему пришлось отвернуться.

– Все будет уже не так, как прежде, Камилла. Валье дель Корасон должно принадлежать Монтесам.

Она взяла его за руку.

– Ты прав, так, как прежде, больше никогда не будет, Сантос. Вся наша жизнь подобна праху и пеплу сгоревшего дома. Мы зависим от милости судьбы и перемены ветра. Странно, но я почему-то думала, что этот дом всегда будет моим. Точно так же мне казалось, что у меня всегда будет тетя Пруди. Теперь я все это потеряла…

Старший вакеро проводил Камиллу взглядом, когда она села на лошадь и поскакала прочь. Очень скоро ее скрыла пелена дождя. Сантос чувствовал: только что на его глазах рухнул старый мир.

День похорон Пруденс О'Нил выдался мрачным и ненастным. Ее похоронили на высоком холме рядом с ее сестрой и отцом Камиллы. Крупные капли дождя падали на людей, пришедших проводить тетю Пруди в последний путь.

На одной руке Хантер держал Антонию, другой обнимал за плечи Камиллу. Джанет стояла рядом с подругой, тихо роняя слезы.

Сердце Камиллы разрывалось от боли. Пруденс так недолго прожила в Техасе! Проникновенные слова о ней произнес священник, который никогда в жизни ее не видел. Никто из собравшихся на холме, за исключением Хантера и Джанет, не знал, какие жертвы принесла тетя Пруди ради нее и Антонии…

Пока Хантер вез Камиллу и Антонию обратно на свое ранчо, дождь усилился и превратился в сплошной ливень. По приезде Нелли уложила Антонию поспать, а Камилла так и осталась стоять у окна гостиной, глядя на дождь. Она не обернулась, когда Хантер подошел и встал с нею рядом.

– Камилла, меня некоторое время не будет. Пожалуйста, чувствуй себя здесь как дома, пока я в отъезде.

Она повернулась к нему.

– Я многим тебе обязана, Хантер. Не знаю, как бы я смогла все это пережить, если бы не ты…

Он потянулся к ней, но она отодвинулась, и его рука бессильно упала.

– То же самое на моем месте сделал бы любой другой сосед.

Камилла покачала головой и судорожно вздохнула.

– Мы с Антонией постараемся не злоупотреблять твоим гостеприимством.

– У тебя уже есть какие-то планы?

– Скорее всего мы вернемся в Новый Орлеан.

Хантер порывисто положил ей руки на плечи и повернул лицом к себе.

– Не надо сейчас об этом думать, Камилла! Оставайся здесь сколько хочешь. Я вернусь самое большее через неделю. Вот тогда и поговорим о будущем.

Камилла пристально посмотрела ему в глаза. В последнее время она узнала Хантера с новой, неожиданной стороны. Его доброта и сострадание ставили ее в тупик, выбивали из привычной колеи.