Сепар
Шрифт:
– Товарищ полковник, честно признаюсь, после подвалов СБУ я не совсем в форме. Кисть руки сломана. Гипса нет, наложил шину, вроде начала прирастать, а тут раз, во сне навалился и снова сломал. Гипс нужен. Так что мне тут никак было. Это журналиста пистолетом пострелял с левой руки и проблем нет, а вот такие акции… Извините, я не смог бы. Не в форме.
– Жаль, надеюсь, они продолжатся. Ты, прапорщик, береги себя, жду возвращения домой.
Дав отбой, я убрал планшет в кармашек и, устроившись на велосипеде, покатил прочь. Про перелом я слил информацию, обдумав это решение, пусть придётся с гипсом походить, в бой уже не отправят, но откреститься от этих акций стоит хотя бы таким способом. Я не я и собака не моя. Я даже парковку покинуть не успел, как остановился, заинтересовало меня
– Как интересно!
Японский чёрный внедорожник, года нет, как с конвейера сошёл, он был забит чемоданами, в багажнике и даже в салоне. В чемоданах евро. Плотными пачками. Восемь чемоданов, пачки разным номиналом. Около пятидесяти миллионов евро. Остановившись, я достал планшет и быстро пробил номер машины. Принадлежала она супруге министра аграрной политики. Я смотрю денежная должность. Чего же в наличности держат, счета за границей открыть не смогли? Также похоже утром хозяйка машины собралась покинуть город. На лобовом стекле спецпропуск, пока не видел такие, видимо недавно ввели, возможно, посты эти машины не останавливают. Точно не скажу, не видел, именно возможно. Ну и пока раз уж тут стоял и ждал, проверил местоположение хозяина телеканала, одной из квартир которого пользовался этот укрожурналист. Два из четырёх телефонов показывали, что тот во Франции. Свалил в первый день начала спецоперации. Нос, я смотрю, по ветру держит, понимает, что с ним будет, когда сюда российские войска войдут. Стоит отметить одну хитрость со стороны России. Она тут помогает Донбассу, о чём постоянно трубит, и, по установленным правилам, все взятые в плен военные преступники будут передаваться ЛНР и ДНР, а здесь смертная казнь, в отличие от России. Намёк поняли? Я, кстати, тоже не сразу об этом узнал, а как выяснил, только посмеялся и был доволен весь день, пока мне у танка башню не заклинили. Ну там дальше – знаете.
Ждать я не стал, снял машину с сигнализации, бак у той полон, дизельный двигатель. Велосипед закинул на чемоданы на заднем сиденье и, запустив двигатель, покинув парковку, выехал с территории двора, тут шлагбаумы, но пульт поднятия был тут же, вот и открыл дистанционно. А покатил я к перекрёстку. Проезжал неподалёку ранее и видел там бронемашину, «Новатор», с крупнокалиберным пулемётом НСВТ, рядом вроде трое солдат. Машина имела обозначения бывшего националистического батальона «Айдар», который ещё в пятнадцатом году переименовали в Двадцать четвёртый штурмовой батальон. Многие из старослужащих продолжали наносить на свои машины старые эмблемы. Вот и с этой машиной так. Подкатившись, я мягко притормозил, солдаты насторожились, двое направили в мою сторону автоматы, стоит отметить, что тут только солдаты, а бойцов теробороны, коих видно везде и всюду, тут не было.
Держа руки на виду, я направился к украинской бронемашине. Патрульная версия, пикап, два члена экипажа и три солдата десанта, это всё, что та могла взять, плюс груз в кузов, но мне она подходила.
Ближайший солдат что-то сказал на суржике, но я уже выдернул из кобуры пистолет, приблизившись до двух метров, усилил пси-силой физические возможности, поэтому произошло всё не просто быстро, а молниеносно. Никто просто не успевал отследить мои движения. Камера у меня на груди была включена, писала всё на планшет. Первые пули в лоб, под каски тем двум, что держали меня на прицеле, но выстрелить так и не смогли – я телекинезом не дал нажать на спуски. Потом достал командира в звании штурм-сержанта, стрелка у пулемёта, который до первых моих выстрелов лениво курил, а потом, подойдя, телекинезом открыл водительскую дверь, хотя водила, судорожно крича, заперся, и я застрелил его. Тот за рацию схватился, пытался предупредить своих, но рация не работала, понять этого он не успел, раньше умер. Выбросив тело, я отключил камеру и занялся сбором трофеев.
Сначала все чемоданы извлёк и отнёс в грузовой отсек бронемашины, потом, собрав все трофеи с нацистов, стрелка тоже вытащил наружу, забил и десантный отсек трофеями. Велик в грузовой. Все тела, практически обнажённые, закинул в салон внедорожника и отогнал его к ближайшей пятиэтажке. Потом бегом вернулся и перегнал бронемашину, пока оставил её и угнал в дальний двор внедорожник. Пока не завоняют, вряд ли машину найдут и вскроют. Спецпропуск я с окна снял и прибрал, мало ли пригодится. У машины был маяк спутникового слежения, но я его сломал, найти эту «Тойоту» можно будет только прочёсыванием дворов. Вернувшись к «Новатору», я устроился за рулём и, развернув машину, покатил в сторону здания СБУ, из подвалов которого бежал. Обещание нужно держать. А машина новенькая, даже этого года выпуска, январская. На корме камера заднего вида, независимая подвеска, движок «фордовский», турбодизель. Неплохо. Интересно, долго та прослужит? Когда будет первая поломка? В умении хохлов изготавливать машины я сильно сомневался. Впрочем, и Россия этим похвастаться не могла.
Причём я катил по навигатору, он работал, потому как мог заблудиться. Да, по столице Украины я всегда по навигатору ездил, город не знал и за то время, что тут находился, особо узнать и не успел. А вот и само здание. Спокойно загнав машину на парковку (трое бойцов, похоже из группы захвата, лениво наблюдали за мной, смоля папиросы), покинув салон, я захлопнул дверцу и, нажав на сигнализацию, фары мигнули, направился ко входу. Нагрудную камеру снова включил. Небрежно козырнув бойцам (те ответили), нажал на кнопку вызова, и дверь щёлкнула, охранник за мониторами дистанционно открыл её, даже не спросил, кто это к ним пришёл и зачем. Какая безалаберность.
– Вы к кому? – спросил этот охранник, когда я подошёл к окошку у вертушки.
Входил я через парадный вход, для посетителей, сотрудники местные используют другой, через него же доставляя подозреваемых.
– Нужен сотрудник, что занимается побегом заключённых от вас.
– Его нет, но есть зам, недавно прошёл в здание, лейтенант Цушко. Ваши документы можно?
– Конечно.
Достав удостоверение штурм-сержанта, я дал списать с него данные, маску не снимал, у меня глаза только видно, но тот и не требовал. Я был неправ. Тут всё с организацией службы куда хуже, чем я думал.
– Двадцать первый кабинет, второй этаж, – возвращая мне документы, известил охранник.
Я направился к лестнице, а тот, сняв трубку телефона, предупредил этого лейтенанта о моём появлении. Дальность Видения позволяла это всё фиксировать. Стоит отметить, что, несмотря на ночь, в здании семнадцать сотрудников, плюс двое отдельно в подземелье. Трое, закатав рукава, выбивали какое-то признания у широкоплечего парня, совсем измордовали уже. Так же по камерам. Меньше недели прошло, а они снова полные. Даже трое в нашей форме были. Придётся выручать, просто так я уйти не смогу. Впрочем, план я уже прикинул, ничего сложного не вижу. Оперативников тут всего семеро, остальные – это дежурная группа, бойцы спецназа СБУ, трое снаружи курят, остальные в зале и в раздевалке, это их помещения. Подойдя к нужному кабинету, стукнул один раз и, сразу открыв дверь, зашёл. Кабинет был не ординарный, из него вела боковая дверь в ещё один, видимо начальника офицера, но кабинет был пуст. Сам лейтенант сидел за столом с деланым деловым видом, перебирал бумаги, а тут поднял глаза и спросил:
– Вы ко мне? По какому вопросу?
– Дочь мэра Купянска была задержана вашими сотрудниками. Где она?
– Подождите, с охраны сообщили, что вы по поводу беглых пришли.
– Время не тяни, – молниеносно выдернув «Глок» и наставив ствол глушителя на лейтенанта, сказал я. – Мне нужна информация.
Впервые вижу, чтобы человек так пугался, его тело покрыла испарина, форменная рубаха быстро промокла.
– Я не знаю, я слышал, но не владею информацией о её местоположении.
– Кто знает из присутствующих в здании?
– Майор Сливко, – даже обрадовался лейтенант. – Он сегодня дежурный, тут должен быть.
Щелчок выстрела с небольшим лязганьем затвора, и лейтенант обзавёлся аккуратной дыркой в черепе. Крепкая голова, обычно пули моего пистолета головы разносят, не самое приятное зрелище, а у этого из затылка даже фонтана мозгов и крови не было, пуля в голове застряла. Он повалился на столешницу, на белых листах начала расплываться кровь, а я, убирая оружие в кобуру, покинув кабинет, быстрым шагом направился вниз.